Станислав Шушкевич на перезахоронении Кастуся Калиновского. Вильнюс, 2019 год
Физик Тамара Мацкевич упоминает неизвестные широкому кругу факты о Шушкевиче-профессоре
«После аварии на ЧАЭС Шушик (так мы его любовно называли на физфаке [БГУ]) отменил все лабы на кафедре ядерной физики, которой он тогда заведывал, разогнал студентов по домам, приказал помыть обувь, купить ящик молдавского «Каберне», пачку антиструмина и не выходить на улицу к защите диплома (мы были на 5-м курсе). Правда, мы выполнили только ту часть, которая про каберне.
Сам же организовал в лаборатории пункт приема населения, чтобы люди могли проверить на радиацию продукты, особенно привезенные из загрязненных районов. Дал об этом объявление в «Вечерний Минск». Из-за этого у него начались проблемы с руководством страны, которые (скорее всего) и привели его в политику.
Шушкевич — образец профессора. Он умел к каждому студенту относиться, как к равному.
Поэтому пользовался безграничным уважением. Он умел без слов, без жестов, просто через юмор передавать нам не только знания, но и ценности. Поэтому на физфаке была ценна каждая личность, интеллект, а не то, кто чей сын или сколько у кого денег или блата, или где его квартира. Однажды, когда студенты показывали ему капустник (тогда надо было проходить цензуру), он до слез смеялся над острыми антисоветскими шутками, хвалил нас, а потом, вытерев слезы, говорил: «Ну, может этого не надо». И мы понимали — НАДО!»
Белорусский политик, депутат Верховного Совета СССР 12-го созыва Виктор Корнеенко рассказывает о начале политической карьеры Шушкевича:
«Так получилось, что на первом съезде народных депутатов СССР наши кресла были рядом. Познакомились и оказались единомышленниками по всем принципиальным вопросам. А вокруг нас сидели депутаты, секретари обкомов КПСС.
Имея в соседях Станислава Станиславовича, гораздо легче было держать свою линию.
Например, когда явное большинство депутатов подскочило, чтобы осудить депутата Сахарова. Хорошее знакомство прошло через всю оставшуюся жизнь. Двери для меня никогда не были закрытыми как в самом высоком кабинете, так и в квартире Станислава Станиславовича и Ирины Кузьминичной. Очень благодарен Станиславу Станиславовичу за политические и жизненные уроки».
Писательница Светлана Курс пишет с теплотой о скромном пальто политика:
«Давным-давно, обвешанная ребенком и клунками, я стояла в своем купе и ждала, пока другие пассажиры пройдут и дадут выйти и мне. Мимо шли разные представители оппозиции, и только Станислав Станиславович Шушкевич остановился, пропустил, предложил помощь. Он был большой человек и таким останется.
Помню его с Клинтоном в Куропатах. Милый, простой, достойный, невысокий, непафосный, в своем профессорском пальтишке. Аристократ. Памятник ему пусть стоит на главной площади столицы, но не на постаменте и в человеческий рост. Чтобы был соизмерим, человек среди людей».
Национальный лидер Светлана Тихановская написала в своем официальном твиттере следующее:
«Смерть Станислава Шушкевича — большая потеря для белорусского народа и демократического мира. Мои соболезнования его семье и друзьям. Первого лидера независимой Беларуси будут помнить за его роль в распаде Советского Союза. Пусть он покоится с миром».
Журналист Александр Арсёнов рассуждает:
«Думаю, шансов победить напористого советского популиста было мало, даже если бы (фантастический вариант) против Лукашенко пошли единым фронтом Шушкевич во главе, за ним Позняк и даже Кебич, да хоть Мулявин на бэк-вокале. И если бы такое каким-то чудом случилось, вряд ли Шушкевич был бы достаточно успешен, чтобы победить на выборах на второй срок. Сомневаюсь, что была бы возможность и воля провести быстрые и эффективные реформы, чтобы всем сразу расхотелось обратно в совок. Вон же же в Верховный Совет в 1995-м понавыбирали коммунистов и аграриев. И российский кризис-1998 все равно бы зацепил Беларусь, в последствиях белорусы бы обвиняли свою власть. Только не за недостаточно решительные реформы, а за «заводы не сохранили».
Но Шушкевич точно бы не переписывал Конституцию на царские полномочия, не назначал бы вместо парламента палатку».
Еще один журналист Михаил Янчук вспоминает юмор Шушкевича
«Почти десять лет назад получилось так, что мне понадобился комментарий Шушкевича для «Белсата» на актуальную тему как раз в его день рождения зимой. Ну и звоню с утра. Он говорит — на улицу не пойду, но домой — подъезжай.
Около обеда захожу с каким-то небольшим шоколадным подарком — а там уже душевно, ближайшие друзья. А я тут возьми — да ляпни — вот же заразы — как раз в ваш день рождения объявили по Минску день трезвости! Шушкевич посмотрел на меня сочувственно, взял за руку и потянул на балкон. Открыл большие две дверки шкафчика на боковой стене — а там целые ряды всего, что только можно себе представить — разного вкусного. «День трезвости, говоришь, объявили? Пусть хоть месячник объявят. Хер они чем белорусов возьмут!» — сказал.
Так получилось, что после этой записи я к нему в квартиру уже не попадал — но эти слова — «Хер они чем белорусов возьмут!» — теперь всегда со мною. Царство Небесное, господин Станислав».
«Он вернул белорусский язык в политическую жизнь»
Историк Олег Трусов отмечает: «Он вернул белорусский язык в политическую жизнь нашей страны. Его имя навсегда вошло в нашу историю».
«Танец маленьких лебедей»
Филолог Сергей Шупа вспоминает «простую и симпатичную историю» о Станиславе Станиславовиче:
«2008 год, Вильнюс, конференция интеллектуалов Восточной Европы и Кавказа «Советская культура: неудачный проект советской модерности?»
Дискуссия в президентском дворце, интеллектуальная напряженность зашкаливает, выдающиеся личности, искрящиеся речи. Вдруг на весь интимный зал начинает играть рингтон «Танец маленьких лебедей», играет и играет, громко, и не останавливается. Интеллекты утихли, все поворачиваются к источнику звука: Станислав Станиславович в отчаянии роется в своем портфеле и никак не может найти клятый смартфон.
И никого как-то это нарушение интеллектуального аудиопространства не разозлило и не раздражало. Комбинация беловежского зубра и этой комической мелодии вызвала у всех дружелюбную улыбку. Виновник так и не справился с технологией, извинился и убежал в фойе».
Глава фонда BySol Андрей Стрижак:
«Станислав Шушкевич стал первым руководителем независимой Беларуси, но не стал первым избранным президентом. После его много критиковали за то, что не сложил союз с Позняком, обвиняли в том, что именно при нем взошла диктаторская звезда Лукашенко. Однако история не терпит сослагательного наклонения. Как было бы, если бы политические элиты нашей страны вовремя рассмотрели опасность диктатуры, мы не знаем. Мы видим и знаем как есть сегодня».
Выразили соболезнования семье Шушкевичей и зарубежные политики. Вот лишь некоторые из них.
Президент Польши Анджей Дуда:
Премьер-министр Литвы Ингрида Шимоните написала следующее:
«Расстроена уходом Стася Шушкевича, первого и пока единственного руководителя независимой демократической Беларуси. Его подпись под декларацией о роспуске Советского Союза останется в истории, память о нем — в наших сердцах. Соболезнования семье и #FreeBelarus».
Министр иностранных дел Латвии Эдгарс Ринкевичс:
«Мои глубокие-глубокие соболезнования белорусскому народу, семье и друзьям Станислава Шушкевича — первому главе государства Беларуси. Мы в Латвии сохраняем его наследие создания независимой Беларуси и разрушения империи зла — Советского Союза».
Журналист Виталий Цыганков: Лукашенко ненавидел Шушкевича за то, что тот во всем был ему антиподом
Первое большое интервью (а не короткий комментарий по какому-то событию) я брал у Шушкевича в 1992 году, когда он был председателем Верховного Совета, первым лицом государства. Для разговора меня пригласили на 7.30 в его рабочий кабинет в Доме Правительства. А забрать готовое, вычитанное интервью меня позвали к Шушкевичу домой, в его квартиру по улице Дрозда, возле Стелы.
Перед входом в квартиру девятиэтажки, в коридоре в подъезде, сидел один КГБшник — так в тот момент выглядела охрана де-факто главы государства.
Знаете, я считаю, что Лукашенко ненавидел Шушкевича не только и не столько из-за политической позиции. Лукашенко ненавидел Шушкевича за то, что тот во всем был ему антиподом.
Образованный, профессор, Государственная премия, член-корреспондент Академии наук Беларуси — и «Скорина питерский», интеллигентность — и хамство, пробелорусскость и проевропейскость — и русский со знаком качества, «я свое государство за цивилизованным миром не поведу», жизнь в трехкомнатной квартире — и десятки резиденций по всей стране.
Но самое главное, кардинальное различие — это отношение к власти.
Лукашенко, который единственной целью своей жизни сделал сохранение власти любыми средствами, не мог понять, как это можно было спокойно отдать эту самую власть — не цепляться, не поднимать верных силовиков, не интриговать.
«Моей целью было не сохранить должность, а делать изменения», — говорил Шушкевич в интервью, которое я взял в 2010 году для газеты «Свободные новости».
Это «житейское» и довольно острое интервью, которое сразу и начинается с моих вопросов о том, что о нем напишут в учебниках истории.
Шушкевич отвечает, что главным своим достижением он считает две вещи — Вискулевские соглашения, которые юридически закрепили развал СССР, и вывод ядерного оружия с территории Беларуси. Но я бы добавил и третье. Шушкевич оставил в истории Беларуси пример другого, «нормального», цивилизованного отношения к власти. Да не только к власти — к жизни, к профессии, к человеку.
Он остался альтернативой тому, как прилично, культурно и образованно когда-то выглядела белорусская власть.
У нас такое было, когда нам было не стыдно за руководителя страны — и это не выкинешь из истории, несмотря на все попытки нынешних хамов вычеркнуть имя Шушкевича из учебников.
