Татуировка с изображением Калиновского, отдавшего жизнь за идею, на груди молодого белоруса.
Народный артист СССР Николай Симонов в роли Кастуся Калиновского в одноименном фильме (1928).
Вот так современник Сталина и Гитлера художник Пётра Сергиевич представлял себе образ повстанческого лидера.
Владимир Стельмашонок поместил портрет Калиновского в свое монументальное «Слово о Беларуси» (1972).
Футболка, самиздат (XXI в.). На ней — пароль повстанцев Калиновского.
Граффити в Минске с цитатой Калиновского (2011).
С фотоснимка Ахилла Банольди 1863 года на нас смотрит суровый, решительный, здоровый беловежский человек.
Соблазны «развенчать миф» порождают упрощенный и ошибочный взгляд на прошлое. Точку зрения Виктора Хурсика анализирует доктор исторических наук Алесь Смоленчук.
1. Повлияло ли восстание на формирование белорусской нации и государственности?
Виктор Хурсик: Надо понимать, что Калиновский появился в советской историографии, как олицетворение чаяний белорусского народа. На самом деле, в 1863 году никакой речи о Беларуси и белорусской нации не было и это подчеркивали сами помещики. Они записывали себя поляками, а крестьяне — «тутэйшыми». В то время у белорусов не было национальности. Поэтому нельзя говорить, что восстание Калиновского заложило некий фундамент государственности или, по крайней мере, ее восстановления. Это было не так.
Алесь Смоленчук: Действительно, Калиновский, появившись на свет в первой половине XIX века, не мог бороться за белорусский национальную идею, поскольку белорусского национального движения в современном понимании тогда не существовало. Как не существовало украинского и литовского национальных движений — они только возникали. Эпоха национализма только начиналась. Но
Калиновский с его белорусским языком «Мужицкой правды» и «Писем из-под виселицы», с неистовой болью за судьбу Литвы-Беларуси, ставшей причиной конфликтов с варшавским руководством, стоял у истоков белорусской идеи. В политической традиции он был одним из последних «литвинов» и одним из первых белорусов.
Калиновский мог не осознавать себя белорусским национальным деятелям [просто потому, что тогда еще название «белорус» не имело общенационального значения и носило скорее региональный оттенок. — Ред.]. Но мы, составляя мнение о человеке, оцениваем его действия и тот след, который этот человек после себя оставил.
Фигура Калиновского, его образ в искусстве, музыке, литературе, традиция борьбы, заложенная им, сыграли огромную роль в процессе формирования национального движения ХХ века.Можно сказать, что белорусским национальным героем Калиновский стал после смерти. (Вспомним: в 2006 году во время протестов в ходе президентских выборов участники палаточного лагеря называли Октябрьскую площадь Площадью Калиновского.)
2. Правомочно ли приравнивать Калиновского к большевикам?
Виктор Хурсик: Калиновский был социал-демократом. У него не было национальной идеи. Бессмысленно то, что сейчас его стараются представить национальным героем Беларуси. Он был таким же героем, как и революционеры 1917 года.
Алесь Смоленчук: Называть Калиновского социал-демократом, приравнивать к большевикам — полная чушь. Хурсик не учитывает ситуации, рассуждая как человек XXI века, прочитавший несколько книжек о революционном движении.
Большевики действовали в условиях национального Возрождения угнетенных империей народов. Националистов они воспринимали как идейных конкурентов и противников доктрины «мировой революции».Калиновский же, еще раз подчеркну, жил в другое время. Но он уже почувствовал приближение эпохи национальных движений и сам этому поспособствовал.
3. Много ли было повстанцев?
Виктор Хурсик: Силам, подавлявшим восстание, было выгодно, чтобы этих повстанцев на бумаге было больше. Они могли налагать контрибуции на имения, реквизировать имущество, наживались на этом, и эта ниточка вилась до 1869. Численность 77 тысяч я бы поставил под сомнение.
Алесь Смоленчук: По моему мнению, участников восстания было намного больше 77-ми тысяч. Ведь
кого можно считать участниками? Лишь тех, которые с оружием ушли в леса? А как же те, кто помогал — информацией, продовольствием, лекарствами? Как же те, кто, несмотря на жесткие репрессии носил траур по погибшим, те, кто зажигал свечи на могилах погибших повстанцевДля этого требовалась немалая смелость, ведь наказания были жесткими: власти имели право высылать людей в Сибирь в административном порядке — без суда.
4. Как относились к повстанцам крестьяне?
Хурсик: В Польше крестьяне в большинстве оставались верны своим помещикам. Российская власть, пришедшая подавлять восстание, обратилась к ним: «Скажите, кого вы ненавидите. Выскажите свои обиды и мы их всех повяжем». Польские крестьяне не сдавали своих помещиков. В Беларуси было иначе. Когда власти обратились к крестьянам, то те с открытой душой стали сдавать своих помещиков. Добровольцы, призванные правительством для поимки повстанцев, на территории Беларуси отличались большим числом задержанных. И впоследствии такие добровольцы были щедро вознаграждены российским правительством.
Алесь Смоленчук:
В Гродненской и Виленской губерниях около 17% крестьян приняло участие в восстании. Эта цифра есть в учебниках. И это огромная цифра, намного больше, чем по Польше.Не исключено, что такая крестьянская поддержка была достигнута, благодаря как раз «Мужицкой правде» и деятельности Калиновского как таковой.
Говоря, что «крестьяне выдавали панов», нужно обращать внимание на тогдашний социально-политический контекст. Социальные отношения в деревне были довольно напряженными. Кстати, это хорошо передал в своих воспоминаниях Адам Богданович. Зачастую крестьяне с ненавистью смотрели на панов и так называемых «подпанков».
В 1861 году царское правительство отменило крепостное право. Это был крупнейший не только социально-экономический, но и политический проект российского царизма, преследовавший пропагандистские цели: показать крестьянам, что царь — их главный защитник. Сам факт, что крестьяне вообще присоединялись к восстанию, можно считать успехом восстания.Замечу, что под впечатлением восстания власти уже 1 мая 1863 года отменяют «временнообязанное положение» и стимулируют выкуп помещичьей земли, предоставляя крестьянам кредиты. Надо было выбирать между получением земли, что гарантировало безбедное существования, и повстанцами, которые боролись против всей Империи. Выбор большинства крестьян, в т.ч. и польских (!) крестьян, был очевидным.
5. Можно ли говорить о схожести Калиновского и Муравьева?
Виктор Хурсик: Были слова в «Мужицкой правде»: «бить, чтобы рука не дрожала над рукой шляхетского дитяти» [Видимо, имеется в виду приписываемое Калиновскому выражение: «Восстание должно быть чисто народным — шляхта, поскольку с нами не пойдет, пусть гибнет — тогда крестьянский топор не должен остановиться даже над колыбелью шляхетского дитяти!» — НН]. В окрестностях Новогрудка, например, вешали тех, кто не поддерживал крестьян. [Видимо, имеются в виду крестьяне-повстанцы — НН]. Понимаете, крестьяне были темной необразованной массой. Не составляло труда к ним обратиться и сказать, что во всем виноваты помещики. Так поступал Калиновский, так поступал и Муравьев.
Смоленчук: Подобные несведущие высказывания вызывают лишь возмущение.
Слова, приводимые Хурсиком, взяты из воспоминаний одного из идейных оппонентов Калиновского. В «Мужицкой правде» ничего подобного не было и не могло быть.При наличии самых резких, направленных против предателей (из различных станов!) заявлений и даже с учетом «титула» «диктатора Литвы»
не Калиновский, а Муравьев и его приспешники развязали настоящий террор.Не хочу оправдывать и повстанцев, от рук которых также гибло гражданское население. Но ведь надо понимать, что на самом деле в Беларуси и Литве происходила почти гражданская война. Правительственной лжи о том, что якобы паны восстали, чтобы вернуть крепостное право, противостояла идея «мужицкой правды» Калиновского и его сподвижников...
В последнее время начинают обелять Муравьева: мол, благодаря его стараниям крепостничество в западных губерниях было отменено скорей, чем в центральной России. На самом же деле, только восстание заставило российских чиновников предпринять такой шаг!Читая воспоминания и архивные документы, четко видишь, что
Муравьев для подавляющей части общества был и остался «вешателем». Удивительно и возмутительно, что в Беларуси, оказывается, есть «специалисты», пытающиеся обосновать его сходство с Калиновским.
