Белорусскому языку более тысячи лет. Это очевидно уже при взгляде на линию раздела между белорусским и украинским языками на карте распространения языков.
Высказывания главы Российского института стратегических исследований (РИСИ) Решетникова насчет белорусского языка — мол, его придумали большевики — взбудоражили общество.
Пропаганда Решетникова опровергается очень просто.
Полная русификация Беларуси наступила лишь в последние десятилетия. К середине ХХ в. абсолютное большинство людей в стране разговорило по-белорусски.
Границы распространения белорусского языка ученые зафиксировали в XIX в.
Раздел белорусских и русских говоров примерно соответствуют восточной границе Великого Княжества Литовского. Раздел польского и белорусского языков проходил по границе Подляшья, которое когда-то входило в ВКЛ, а не в Корону Польскую.
А вот по какой линии проходит раздел белорусских и украинских говоров? Она-то не совпадает ни с какими границами, известными по письменным источникам. Значит, она сформировалась еще до появления письменности у славян — по крайней мере в первом тысячелетии нашей эры.
Формирование белорусского языка чаще всего связывают с временами Великого Княжества Литовского. Сторонники теории «древнерусского единства» считают, что до того восточнославянские народы говорили на одном языке. Но есть факты, которые опровергают эту теорию.
Сейчас большинство людей разговаривает по-русски с местными фонетическими и лексическими особенностями. Но — и это удивит современную молодежь — еще 30 лет назад, в 1980-е гг. в деревнях сплошь, а в городах во многих семьях с исключительной чистотой разговаривали по-своему, в то время как по-русски не разговаривал никто, кроме приезжих из России и узкого русифицированного слоя.
«Свой язык» был господствующим абсолютно во всех неофициальных ситуациях.
Ученые в XIX и XX вв. провели глубокие исследования диалектов [С.П. Микуцкий — 1855, П.А. Гильтебрант — 1866, Е.Ф. Карский — 1904, 1905, 1917, наконец, Бузук в 1920-е гг. уточнил их в отношении Полесья].
Академик Ефим Карский.
Они показали, в том числе, и границу раздела белорусских и украинских говоров. На север это белорусские речи (хадзіць или ходзіці, рабіць или робіці, конь, лес, дзень). На юг это украинские говоры (ходыты, робыты, кінь, ліс, дэнь). И только на самой границе зафиксированы местами говоры действительно переходные: и с белорусскими, и c украинскими особенностями одновременно.
Кстати, по мнению лингвиста Федора Климчука, говор, близкий к языку Киева XI в., сегодня можно услышать в деревне Городная Столинского района — тысячу лет назад Городная была городом, а теперь это деревня, где, правда, сохранились вековые традиции местных ремесел.
Говоры в окрестностях Барановичей, Ружан, Волковыска принадлежат к юго-западным диалектам белорусского языка. Литературный же язык, напомню, сформировался на основе среднебелорусских говоров (пояс Вильнюс—Минск—Гомель).
Я говорю здесь о языке, а не национальной самоидентификации.
«Национальность» — это позднее образование, конструкт современной эпохи. Национальности появились позже самоназваний, а языки, культурные, этнические общности сформировались в древности, когда людям еще не было нужды себя как-либо называть в национальном контексте.
Первое сохранившееся на наших землях самоназвание по государственной и религиозной принадлежности — это «русь, русские, русские люди» — подданные Руси, паства «русской церкви». И еще «литвины, литва, литовские люди» — подданные Литвы, жители Великого Княжества Литовского. Именно эти названия сохранились, благодаря длинной наличию соответствующей Церкви и существовавшего в недалеком прошлом государства. Во времена же тех, первых, общностей люди делили человечество на «своих» и «несвоих». «Говори по-своему» — эта скромная формула ранней самоидентификации дожила до наших дней.
Если допустить, что до появления ВКЛ и Речи Посполитой существовали только племенные диалекты, а языки и культуры разошлись в XIII—XVI вв., то их границы должны совпадать с некими границами тех времен. А не совпадают!
Некоторые утверждают, что белорусский и украинский языки разделились после Люблинской унии. Но граница Великого Княжества и Короны проходила не там, где проходит раздел белорусских и украинских говоров сегодня!
Никакой государственной границы, границы «систем просвещения» или религиозной, границы «государственных, канцелярских» языков по этой линии никогда во времена Великого княжества Литовского, Речи Посполитой, Российской империи, СССР не существовало.
И массовых миграций — когда большинство населения заменялось бы другим — письменная история не зафиксировала.
Как известно, раздел языков, диалектов проходит по границам современных или существовавших в истории государств, отдельных территориальных единиц. Или по границам расселения древних племен.
Необходим весьма продолжительный временной период, чтобы сформировался отдельный язык. Скажем, сербы и хорваты образовали отдельные государства, приняли разные религии, жили в разных государствах на протяжении тысячи лет и даже имели неприязненные отношения, но при этом говорили на одном языке, который долгое время называли сербскохорватским. А жители, например, Волковыска и Луцка, Турова и Дубровицы начиная с летописных, с Х века, времен жили на территории одних и тех же государствах, с одной системой просвещения, одной религией, но в итоге в ХХ в. по-прежнему говорили на разных языках: одни «дзекали», а другие «икали».
Как объяснить столь выраженный раздел этих языков?
Очевидно, что расхождение (лингвистический термин) белорусского и украинского языков произошло раньше, чем появилось ВКЛ, т.е. ранее XIII в.
А раньше — это когда? Ученые дают несколько объяснений.
Федор Климчук относит формирование белорусского языка ко временам так называемой банцеровско-тушемлинско-колочинской культуры (начало V — первая половина VIII в. н. э.). Он обращает внимание на совпадение ее археологического ареала и зоны белорусских говоров.
Именно тогда, утверждает выдающийся российский историк Валентин Седов, на территории Беларуси шла метисизация славян с балтами. Причем Седов связывает ускорение этого процесса с приходом в район Днепра, Двины и Немана славян с Дуная. Они стали перемещаться оттуда группами, гонимые волнами кочевников (гуннов, затем — аваров), которые заняли Подунавье. И они привнесли в Беларусь опыт, сформированный культурными влияния и хозяйственными практиками окраин бывшей Римской империи. На тот момент на территории Беларуси уже сосуществовали другие славяне и балты, к ним присоединились дунайские славяне, заключает на основе археологических данных Валентин Седов.
Кстати, генетические исследования показали совпадение некоторых особенностей белорусов именно с дунайскими народами (по ряду других особенностей белорусы родственны русскими и украинцами).
Валентин Седов в своих работах по истории славян показал, насколько границы археологических культур, а позже — государств, совпадают с ареалами ныне существующих диалектов и языков. Однако, конкретно, факт белорусско-украинского языкового раздела остался, видимо, вне его вниманием.
С тех давних времен, о которых писал Седов, не осталось письменных памятников. Только городища — и весьма мощные городища.
Примечательно, что городище Банцеровщина, которое по своим размерам и расположению могло быть одним из «центров» той первой «белорусской общности», находилось как раз таки под Минском, который, благодаря своему географическому положению, в центре Беларуси, стал столицей БНР, а впоследствии и БССР.
Климчук полагает, что именно в те долетописные, относительно спокойные времена, произошла консолидация населения в трех регионах (Беларусь, Западная Россия и Северная Украина) и образовались этнокультурные общности, давшие основу современным белорусам, украинцам, русским.
Если развить мысль Климчука, можно заключить, что во времена «Повести временных лет» белорусские говоры уже существовали, и именно на них разговаривали кривичи, дреговичи, радимичи. И украинские говоры тогда уже существовали, на них говорили поляне, волыняне, древляне и т.д. И русские говоры тоже существовали, на них говорили славяне, вятичи, плюс, рано ассимилированные чудь, мурома, мещера…
Тот факт, что раздел белорусского и украинского языков не совпадает ни с какими ни государственными, ни административными границами времен после образования Великого Княжества Литовского, может быть объяснено лишь тем, что белорусский и украинский языки сформировались раньше, чем появились первые летописные государства и «лоскутная империя Рюриковичей», т.н. Киевская Русь.
Никакого иного объяснения этого языкового раздела нет.
* * *
Несколько справочных моментов
«Древнерусское единства» — азбучный миф российской имперской историографии. Мол, был единый народ, а потом его разъединили. За отрицание древнерусского единства при Советской власти в самые худшие времена историк мог угодить в Сибирь, а в лучшие — потерять работу.
Язык — мощная основа наций Восточной Европы. Языковое единство веками совпадало с культурным единством: едиными нормами жизни, стандартами работы, морали. Как раз таки на основе древнего языкового единства и возникли национальные идеи Нового времени. Народы — это давние и жизнестойкие общности.
Больше на эту тему можно прочитать по ссылкам:
