— Татьяна, вы пролетели на президентских выборах. Вас, говоря языком оппозиции, не назначили в Палату представителей. И вы не стали депутатом местного Совета. Хотя, признаться, я думала, что пройдете в горсовет…
— Ну да, многие так думали… Ведь людям хочется верить в лучшее. Но у вертикальщиков побеждает логика «красного светофора» — они боятся перемен. Даже мирных…
У меня ощущение, что чиновники просто сорвали стоп-кран. И если в последние годы в Беларуси наблюдался тренд на осторожную политическую либерализацию, то после этих выборов произошел откат назад. Власть хорошо научилась отстаивать свои интересы, но так и не научилась общаться с людьми.
— А может, проблема не во власти, а в оппозиции: люди просто перестали ей верить? Столько избирательных кампаний — и сплошные провалы…
— Нет, люди говорят: мы голосуем, но все равно в депутаты «выбирают» не тех. Административный ресурс власти на этих выборах стал просто неадекватным. С другой стороны, и оппозиция, конечно же, слабая. Нужно проявлять больше инициативы, больше выдвигать кандидатов, больше работать с обществом. По всей стране демократические силы выдвинули всего около 400 кандидатов, 169 из них — от «Говори правду!». Согласитесь, это очень мало, что дает возможность власти не замечать оппозицию. Для оказания политического давления демократические силы должны демонстрировать политический вес, мобилизуя своих активистов и общество. Избирательные кампании являются лучшей площадкой для такой мобилизации.
— Ваш политический партнер Андрей Дмитриев хорошо заметил: граждан другой страны в местные Советы прошло больше, чем представителей демократической общественности.
— К сожалению, это так…
— Знаю, что почти все наблюдатели от «Говори правду!» не в восторге от того, что видели на участках…
— Моя мама — наблюдатель уже на третьих выборах. И, по ее словам, в этот раз голоса считали даже хуже, чем во время президентской кампании. Подсчет голосов не был прозрачным, столы ставили так, чтобы наблюдатели ничего не увидели. В некоторых случаях не давали посмотреть копии протоколов. Были нарушения и по явке избирателей даже в день голосования. У меня на некоторых участках разница пришедших и тех, кто проголосовал, — в 200—300 голосов. А на досрочном голосовании и того больше!
— Такое впечатление, что все смирились с такими результатами. Махнули рукой и все. Никто не штурмует Центризбирком, не требует отставки Ермошиной, не выходит на площадь. Как думаете, почему?
— Я написала жалобу с требованием признать выборы недействительными.
А что касается митингов… В нашей истории политической борьбы были и протесты, и громкие заявления, но… На мой взгляд, как только ты начинаешь зацикливаться на протестах, сразу упускаешь возможность идти вперед. В нашей ситуации единственная возможность на победу — это продолжать работать с людьми, максимально заручившись их поддержкой.
— А протесты — это уже не модно?
— Они не сработают. К тому же в обществе по-прежнему есть страх перед возможными репрессиями. Некоторые даже подпись боятся поставить за независимого кандидата, чтобы не потерять работу! Поэтому протесты — они не то чтобы не модные, они бесперспективны. Люди пойдут на площадь только тогда, когда будут задеты их личные интересы.
Надо, чтобы избиратели понимали ценность своего голоса. Как говорится, плохих президентов и политиков выбирают те, кто в день голосования остался дома. Мне кажется, если бы большинство поддержало своего кандидата, то цифры на выборах были бы другими. Но, повторюсь, на этих выборах власть повела себя просто неадекватно. Наших кандидатов не регистрировали из-за любой зацепки, а ведь новые кандидаты- — это альтернатива, которая всегда привлекает людей.
Ермошина говорит: «Ну это вот такая конкуренция!» (смеется).
— Но ведь и на предстоящих парламентских и президентских выборах картина повторится один в один! Намерены ли вы требовать внесения изменений в избирательное законодательство?
— Провести выборы честно можно и с этим законодательством — все зависит от людей, которые считают голоса. Но если фальсификации повторяются, безусловно, необходимы изменения в Избирательный кодекс. Раз люди не хотят сами меняться, им нужно помогать.
— Что вы предлагаете изменить в первую очередь?
— Необходимо добиться, чтобы состав избирательных комиссий обновился на 50 процентов.
Нужно, чтобы после регистрации каждый кандидат мог выдвинуть в комиссию своего представителя. Я, кстати, выдвигала в каждую комиссию представителей «Говори правду!», но результат нулевой.
Нужно прописать четкую процедуру подсчета голосов. Это самое необходимое…
— Интересно, какой была ваша первая эмоция, когда вы узнали, что получили чуть более 9 процентов голосов?
— Боюсь, я никогда не узнаю, сколько реально человек отдали свои голоса за меня (смеется).
Ну а первые эмоции — злость, разочарование, сгусток самых разных чувств.
И еще вопрос: как объяснить людям, что случилось? У меня телефонная база избирателей больше, чем голосов, которые мне оставили!
Но я не переживаю. Знаю проблемы своего округа и буду продолжать работать с людьми.
Кстати, я не чувствую, что пролетела. Наоборот, мне кажется, что это кто-то другой пролетел. А я остаюсь на своем же месте, полная сил и энергии. И, кстати, чувствую себя гораздо свободнее, чем «назначенный» депутат.
— Поздравили своего конкурента с победой?
— Нет, потому что он «назначен», а не избран. Но, несмотря ни на что, я намерена с ним сотрудничать и направлять к нему людей.
— Как думаете, провальные результаты местных выборов могут объединить оппозицию?
— Не исключено. Хотя некоторые оппозиционеры думают, что сейчас важнее найти свое отличие, выделиться. Но многие понимают, что самое главное — активная работа с обществом. Это становится трендом. Кстати, мы в «Говори правду!» видим, что общество очень медленно, но все же благодарно откликается на эту работу. И это то, что нас реально может объединить. Надо добиваться неких локальных побед, расширять деятельность своей организации.
— Татьяна, кампанию «Говори правду!» называют псевдооппозицией, говорят, что вы играете на стороне власти. Как вы к этому относитесь?
— Если бы мы были на стороне власти, то, наверное, точно прошли бы в местные советы (смеется).
А вообще, людям нужно кого-то винить. Каждого можно назвать сегодня агентом КГБ. А как опровергнуть, что это не так? Справку принести? Поэтому я спокойно отношусь к подобным высказываниям. У меня сильный иммунитет.
— Почему вас не любят в оппозиционной среде?
— Ну почему не любят? При встречах, например, всегда ручки целуют (смеется). А если серьезно, то кого у нас любят в оппозиционной среде?..
Просто не с теми конкурируют, мне кажется. Я хочу, чтобы мы все перестали ругаться друг с другом. В парламенте встречаются люди с разными взглядами, ценностными установками. И это вполне нормально. Ну и, в конце концов, нельзя нравиться абсолютно всем…
