Фото Надежды Бужан.
В пятницу вечером был обнародован указ о поддержке экономики в условиях пандемии. В ожидании антикризисного пакета бизнес находился уже месяц. «Наша Нива» попросила экспертов оценить путь, предложенный белорусскими властями. А также рассказать о мерах, принятых в других странах.
Опыт Европы и США: субсидии бизнесу, прямая раздача денег гражданам, социалка
На Западе меры поддержки были приняты еще в конце марта.
«Приоритеты есть разные. Но в итоге все сводится к тому, как поддержать людей в случае, если у них падают доходы. Неважно, владельцы ли бизнеса они, или работники», — говорит экономист Сергей Чалый.
«Повсюду [в Европе] используется или прямая раздача денег людям, или субсидирование компаний, которые будут сохранять занятость», — уточняет Чалый.
В США на спасение экономики выделили беспрецедентные $2 триллиона. Среди принятых мер — налоговые каникулы, льготные кредиты для малого бизнеса, расширение страхования от безработицы. А также прямая раздача денег гражданам — по $1200. Семьи с детьми дополнительно получили по $500 на каждого ребенка.
Федеральная резервная система (американский Нацбанк) начала печатать доллары и на них скупать государственные облигации и ценные бумаги. По сути страна занимает деньги у самой себя.
Впечатляют меры, разработанные в Германии. Немецкие власти направили силы на поддержку малого и среднего бизнеса. Ипэшникам выплатят до 9 тысяч евро в ближайшие три месяца, фирмам с числом работающих до 10 человек — до 15 тысяч евро.
Примечательно, что деньги получат те, кто в предыдущие годы работал эффективно, а с проблемами столкнулся только с приходом коронавируса.
Работникам, которые вынуждены работать в режиме неполной занятости, предусмотрены компенсации из бюджета. Такая мера позволяет предприятию не увольнять людей в тяжелый период. Немцы при этом в свободное время повышают квалификацию или переучиваются на другую профессию.
Домовладельцам запретили расторгать договоры аренды с теми, кто сейчас не может платить регулярно. Пока что такая мера введена до сентября.
Общий объем поддержки экономики в Германии — около 750 миллиардов евро.
Чрезвычайно сильно пострадавшая от пандемии Италия предлагает социальные выплаты. Родители, которые продолжают работать, могут получить ваучер в 600 евро на няньку.
Или уйти в оплачиваемый отпуск. Такая мера предусмотрена для семей с детьми до 12 лет. Бизнесу и физическим лицам разрешили приостановить выплаты по займам и кредитам.
В Чехии, чтобы избежать массовых увольнений, из бюджета возместят 80% зарплаты работникам ресторанов, магазинов и других заведений, которые вынуждены были прекратить работу из-за карантина. Остальные 20% будет выплачивать наниматель. Предпринимателям выдали беспроцентные кредиты, освободили на полгода от уплаты взносов на социальное страхование. За несвоевременную уплату налогов фирмы не будут штрафовать. А самозанятые с детьми могут рассчитывать на пособия по уходу.
В Польше предпринимателей также освобождают от выплат в соцстрах на 3 месяца. На определенный период отдельным частным фирмам, которые будут сохранять занятость, государство готово компенсировать 40% зарплаты работников. Малый бизнес может рассчитывать на льготные кредиты, а самозанятые и те, кто работает по договору подряда, — на 80% минимальной зарплаты на период простоя.
«Такое может себе позволить только страна, занимающая деньги в собственной валюте»
Для Беларуси, к сожалению, многие западные меры не применимы.
«Например, то, что делали центробанки Британии, ЕС, Японии, США, спасая свои финансовые рынки. Там были абсолютно беспрецедентные суммы на покупку ценных бумаг. Такое может себе позволить только страна, имеющая возможность занимать деньги в собственной валюте. А мы как развивающаяся страна вынуждены одалживать деньги в той валюте, которую сами не создаем. Мы же не печатаем ни доллары, ни евро, в которых львиная доля долгов страны», — говорит Сергей Чалый.
Фото Надежды Бужан.
«В экономике развивающихся стран, есть даже такое понятие, как первородный грех — невозможность занимать деньги у инвесторов в собственной валюте, так как к ней нет доверия.
В Америке, несмотря на гигантское расширение дефицитного финансирования, инфляция еле-еле повысилась до 2%. А это когда-то была цель банка. У них обратная история: они не могли вызвать инфляцию, а она для них была желательна», — делится Сергей Чалый.
Он отмечает: страна, которая может финансироваться в собственной валюте, не может обанкротиться. Она практически неограниченно может создавать деньги и ими всё оплачивать.
Экономики Европы намного здоровее белорусской. Поэтому они могут предоставлять так называемые прямые монетарные стимулы — что называется, разбрасывать деньги «с вертолета».
«Почему мы такой, наиболее популярный, подход не можем реализовать? Ответ прост: потому что у нас накоплены долги в иностранной валюте. Они есть и у предприятий, и у государства», — говорит экономист Дмитрий Крук.
«У наших крупных предприятий имеются проблемы, связанные не только с коронавирусом. Эпидемия для них — это дополнительный сильный удар. Если начать вливать в них деньги, это с большой вероятностью может раскрутить спираль инфляции и повлиять на обменный курс», — утверждает Крук.
Наиболее близкий к нам по экономическому положению пример — это Украина, полагает эксперт. «У них даже немного хуже ситуация. От других стран, особенно развитых, мы сильно отличаемся. Идти по пути Соединенных Штатов или Германии — для этого у нас предпосылок никаких нет», — трезво оценивает ситуацию Дмитрий Крук.
«Фактически, людям платят не зарплату, а пособие по скрытой безработице»
Еще одна проблема — в Беларуси нет эффективной системы защиты безработных. Сегодняшнее пособие по безработице — это максимум 54 рубля в месяц.
«Долгое время у нас работала довольно хитрая система. Государственные предприятия выполняли функцию тех самых органов социального обеспечения. Когда львиная доля занятости была на госпредприятиях, нам достаточно было поддерживать их из бюджета, они платили не заработанную «зарплату». Если бы у них была задача зарабатывать деньги, понятно, что там занятость была бы меньше и доходы были бы ниже.
Получалось, что фактически людям платили не зарплату, а пособие по скрытой безработице», — рассуждает Сергей Чалый.
Нельзя действовать по старой привычке и вбухивать бешеные деньги в госпредприятия, как это было, например, в кризис 2015—2016 годов, полагает Чалый. За те два года на поддержку госсектора потратили из бюджетных средств $1,5 миллиарда. Частников же бросили без внимания. Как результат — серьезные проблемы в районах.
«Именно тогда в отдельных регионах стал образовываться порочный круг. Частный бизнес прекратил свое существование, доходы домохозяйств упали, соответственно снизился платежеспособный спрос, нет стимула открываться там, ведь никто у вас ничего не купит. Люди начинают уезжать — доходы становятся еще ниже. Уже около 60 регионов у нас в такой ситуации оказались», — отмечает экономист.
Фото Надежды Бужан.
Частный сектор был важным, так как он наращивал занятость. Когда происходили сокращение и оптимизация на госпредприятиях, люди находили себе работу именно у частников. Они выполняли функцию социального буфера. Сейчас бизнес, в силу собственных экономических проблем, такие обязанности на себя взять не может. И государство, видимо, не спешит им помогать.
Чалый рисует пессимистические перспективы:
«Последствием этого может стать, что не только отдельные регионы будут в отстающих (с их проблемами, кстати, так и не справились). Есть большая опасность, что вся страна может превратиться в черную дыру».
Почему некоторые принятые меры выглядят сомнительно?
Белорусский указ №143 о поддержке экономики касается отдельных отраслей, наиболее пострадавших от коронакризиса. Например, ресторанов, парикмахерских, туристических фирм, «текстильщиков», торговли, фитнесс-индустрии…
Им предложат отсрочку и рассрочку по отдельным налогам и аренде с апреля по сентябрь включительно. На этот же период ввели мораторий на увеличение базовой арендной величины. Местные власти имеют право уменьшать суммы налогов и аренды в течение ІІ и ІІІ кварталов 2020 года. Но здесь не все так просто.
«Местные власти и раньше могли устанавливать понижающие коэффициенты, — говорит Чалый. — Но фокус в том, что они этим никогда не пользовались, ведь у нас региональные бюджеты дефицитные, их еле-еле хватает на выплаты пенсий, пособий.
За любым финансированием, которое выходило за рамки этих социальных обязанностей, местным бюджетам нужно было обращаться в центральный. А тот, как правило, отвечал так: мы считаем, что вы не использовали все свои возможности по максимизации собственных бюджетных поступлений».
Эксперт также считает, что стоило бы бизнесу не дать отсрочку, а простить эти платежи хотя бы за три месяца. Если предприниматели не зарабатывают, они просто не смогут их погасить, потому что быстро ситуация не исправится.
Согласно указу, ИП могут перейти на другие режимы налогообложения. Сокращен минимальный срок предупреждения работников об изменении нанимателем существенных условий труда. Тем, кто ухаживает на дому за ребенком возрасте до 10 лет, ставшим контактом первого или второго уровня, будут выплачивать пособие.
Среди пунктов указа — право на госзакупки из одного источника, чтобы упростить процедуру. Это можно делать в объеме, необходимом для обеспечения нужд заказчика на два месяца и в том случае, если предыдущий договор был расторгнут.
Полный текст указа можно прочитать здесь.
Еще раньше правительство приняло постановление, позволяющее не начислять амортизацию в 2020 году. Здесь есть подводные камни.
«Амортизация — это то, что позволяет вам в последующем финансировать обновление основных средств. Условно говоря, вы накапливаете на следующий станок, который купите, когда износится имеющийся. Но если вы амортизацию себе не считаете, у вас денег не будет. Это такие краткосрочные вещи, которые в долгосрочной перспективе приносят много вреда», — считает Сергей Чалый.
Указ о переносе курсовых разниц, анонсированный Минфином, позволит возместить разницу из-за перепада курсов в более поздние периоды. Чалый критикует эту меру: она позволяет нарисовать бухгалтерский доход выше, чем есть на самом деле, и никак не поддерживает бизнес.
«Фактически что произойдет: у вас отчет о прибылях и убытках будет более оптимистичным, чем на самом деле. Из-за этого же налоги вырастут — это помощь бюджету. Иначе бы доходы бюджета упали прямо сейчас. Придумана такая сомнительная мера: вы убытки понесете потом, но в итоге заплатите больше налогов», — полагает эксперт.
Сколько средств из бюджета в целом зарезервировано для спасения экономики от коронакризиса, не известно. Пока правительство озвучивало только сумму в 110 миллионов рублей — для секторов, где работает 550 тысяч человек.
«Это вообще копейки, — категоричен Чалый. — Посмотрите: суммарно весь мир тратит более 10% ВВП. В Британии, например, если считать не только прямые расходы, но и косвенные, которые лягут на бюджет, это около 30% ВВП. Вот это и есть мера поддержки. У нас ВВП до девальвации был около $60 миллиардов. То есть, чтобы придерживаться хотя бы среднемирового уровня, нужно $6 миллиардов тратить.
Фото Воли Офицеровой.
Мы в настолько ранимой оказались ситуации, что сумели найти только такие убогие средства в бюджете. Это последствия того, что состояние нашей экономики продолжало постепенно ухудшаться. Все думали, что она будет медленно падать, ничего не случится, а когда бабахнуло, выяснилось, что и нет денег», — полагает эксперт.
Что еще можно было бы сделать для спасения экономики?
Основное, что мы можем себе позволить, — это косвенные стимулы для бизнеса, говорит Дмитрий Крук. Например, налоговые и арендные каникулы, которые предусмотрены указом.
«Почему это эффективно? Это позволит выжить тем, кто потенциально жив. А тех, кто имел проблемы и до коронавируса, спасти почти невозможно. Поэтому делать ставку на них — фактически брать в заложники все остальные предприятия.
В результате мы можем получить ситуацию, когда будем спасать потенциально мертвых и на выходе из кризиса те, кто был эффективен, тоже окажутся мертвыми», — предупреждает он.
По мнению экономиста, можно было бы принять и другие косвенные меры. Например, дать отсрочку по коммунальным платежам. А в отношении монополистов в сфере поставок газа, электро- и теплоэнергии ввести жесткие ограничения по тарифам.
Есть и такой радикальный вариант, как процедура buy-out через государственные облигации. Дмитрий Крук объясняет ее суть:
«Бизнес обращается к Минфину по следующей схеме: передает в государственную собственность на какой-то период времени свою долю (акции или долю в уставном фонде), а взамен получает государственную облигацию в белорусских рублях. Облигация — ликвидный инструмент, под ее залог любой банк выдаст кредит. Фактически это поможет жить.
В рамках такой процедуры бизнес проходит двойной фейсконтроль. Первичный — условие Минфина, чтобы в 2018—2019 годах предприятие было прибыльным, а вторичный — через банк, если фирма будет обращаться за кредитом. Этот механизм предусматривает, что в любой момент по желанию бизнеса он заберет свои акции, а взамен отдаст государственные облигации».
В теории можно было бы направить деньги и напрямую населению — например, выплатить бюджет прожиточного минимума всем, кто потерял доход,.
«Это также может иметь определенные инфляционные последствия, но они гораздо меньше, чем в случае раздачи денег предприятиям. Во-первых, такой шаг гуманистический, он решает проблему для тех, кто потерял работу. Во-вторых, когда мы даем живые деньги напрямую людям, мы тем самым стимулируем потребительский спрос на товары и услуги первой необходимости», — комментирует Дмитрий Крук.
«Падение ВВП на 6% — довольно оптимистичный сценарий»
Почему антикризисный пакет (а он принят еще не до конца) пришлось ждать так долго? Эксперты видят тому несколько причин.
Первая — надежда, что проблемы окажутся краткосрочными и по итогам мая-июня всё в мире и у нас начнет восстанавливаться. Поэтому, мол, лучше переждать. Тем более по итогам первых трех месяцев года статистика вполне неплохая. Все ждали худшего — и по ВВП, и по внешней торговле.
Вторая причина — ограниченность финансовых инструментов.
«У нас много хронических болячек в экономике, поэтому помощь деликатно должна осуществляться. Велик риск того, что неправильные меры поддержки могут создать дополнительные искусственные проблемы», — замечает Дмитрий Крук.
Третья причина — политическая. Начать использовать активные антикризисные меры — фактически признать, что все не идет по плану.
Фото Надежды Бужан.
МВФ прогнозирует, что ВВП Беларуси в этом году упадет на 6%. Чалый согласен с такой оценкой. Крук же считает, что прогноз МФВ довольно оптимистичен.
Предугадать, что эпидемия принесет отечественной экономике, пока невозможно.
«Мы не понимаем, сколько продержится кризис в мире, не понимаем, насколько сильным будет удар по белорусскому экспорту. Количество сценариев в разы шире, чем обычно. Как правило, говорят о каком-то базовом сценарии с вероятностью 60%, а также негативном и благоприятном сценарии (с вероятностью по 15%).
Сегодня вариантов, как может разворачиваться ситуация, по крайней мере десяток.
Поэтому воздержусь от конкретики. Могу сказать, что лучшее, на что можно рассчитывать — если с мая эпидемия спадет, это сокращение ВВП на 3% по итогам года. Те цифры, которые называет МВФ, немножко хуже, но это тоже оптимистичный сценарий», — подытоживает Дмитрий Крук.
