Новая биотехнология под названием CRISPR расширяет возможности по избавлению от вирусов и генетических заболеваний. Однако всё это вызывает серьезные нравственные вопросы, пишет The Wall Street Journal.
Дженнифер Даудна — американский биохимик и генетик, лауреат Нобелевской премии по химии 2020 года. Ее исследования помогли изобрести технологию, позволяющую редактировать геном человека. Инновация была основана на элементе защитной системы бактерий, который помогает им побеждать вирусы.
В ДНК бактерий есть повторяющиеся последовательности. Их назвали: короткие палиндромные повторы, регулярно расположенные группами (Clustered Regular Interspaced Short Palindromic Repeats — CRISPR). CRISPR могут распознавать и уничтожать вирусы, которые атакуют бактерию. Всякий раз, когда бактерия убивает вирус, она забирает остатки его генетического материала и сохраняет в CRISPR. А при последующей атаке того же вируса CRISPR сразу разрезает его генетический материал и нейтрализует угрозу.
Дженнифер удалось адаптировать эту функцию CRISPR к редактированию ДНК человека, что привело к прорыву в лечении генетических заболеваний, а также коснулось таких сфер, как создание вакцин, борьба человека с вирусами, рождение здоровых детей.
Дженнифер Даудна. Фото wikipedia.org.
В 2018 году молодой китайский ученый Хэ Цзянькуй (He Jiankui), знакомый с работами нобелевского лауреата, использовал CRISPR при рождении первых в мире детей с отредактированным ДНК. Идея Хэ заключалась в том, чтобы внести мутацию в геном детей китайской супружеской пары и защитить их от заражения ВИЧ (отец детей являлся ВИЧ-инфицированным). Это событие вызвало шок и страх в мировом ученом сообществе. Казалось, что началась новая эпоха, когда человек получает контроль над своим генетическим будущим.
Умение редактировать гены человека вызывает тревожные и противоречивые вопросы. Имеют ли люди право влиять на свой геном, чтобы справляться со смертельными вирусами? А что насчет возможности помочь людям избавить свое потомство от слепоты и глухоты? Или от психических заболеваний? А если это возможно и безопасно, можно ли пойти дальше и позволить родителям выбирать своим детям самый высокий IQ, рост, цвет кожи или волос?
Возникновение CRISPR-технологии заставляет человечество рассматривать, наряду с ее невероятными преимуществами, и возможные нравственные проблемы. Как технология CRISPR повлияет на разнообразие человеческого вида? Если мы не будем зависеть от того, что дано от природы, не ослабит ли это человеческую эмпатию и толерантность? И не приведут ли такие технологии (далеко не бесплатные) к еще большему неравенству в обществе?
Виктория Грей из штата Миссисипи в прошлом году вылечилась от серповидноклеточной анемии (наследственное заболевание, связанное с нарушением строения белка гемоглобина). Ей удалили некоторые стволовые клетки с помощью CRISPR. Это не вызвало никаких споров, так как редактирование генов осуществлялось в клетках взрослого человека и не передавалось по наследству. Такое лечение обошлось женщине в миллион долларов. Вот почему рациональнее купировать болезнь на ранних стадиях развития эмбриона, чтобы мутация не передавалась по наследству следующим поколениям.
Но если редактирование серповидноклеточной мутации настолько безопасно, есть ли причины, чтобы запрещать его? Возможно.
Дэвид Санчес стал героем снятого в 2019 году документального фильма «Человеческая натура». Когда Дэвид был подростком, ему нравилось играть в баскетбол — всегда, за исключением тех моментов, когда серповидноклеточная анемия вызывала невыносимую боль. Когда ему рассказали, что в будущем можно будет лечить подобные заболевания еще до рождения ребенка — с помощью CRISPR — парень ответил, что это здорово, но такие решения человек должен принимать сам в сознательном возрасте. «Есть много вещей, которым я научился благодаря своей болезни. Я научился эмпатии. Я научился, как оставаться позитивным, несмотря ни на что. Я не думаю, что был бы собой, если бы у меня не было этого заболевания», — так полагал Дэвид Санчес в подростковом возрасте.
Однако сейчас молодой человек думает иначе. Когда у него недавно спросили, хотел бы он воспользоваться редактированием генов, чтобы защитить своих детей от этой болезни, Дэвид Санчес ответил — да. А что насчет эмпатии, которой он научился благодаря серповидноклеточной анемии? «Эмпатия — это то, что на самом деле важно. Я бы хотел передать эту способность своим детям, однако я не хочу, чтобы мои дети или другие люди проходили через то, через что прошел я», — утверждает Дэвид Санчес.
Однако молодой человек признает, что врожденные заболевания помогают формировать характер. А иногда это способствует творчеству. Например, Майлз Дэвис, великий джазовый музыкант XX века. Стал бы он тем, кем он был, без своей серповидноклеточной болезни?
Еще один сложный вопрос возникнет, если через несколько десятилетий ученые найдут безопасные способы редактирования генов, вызывающих склонность к шизофрении, биполярному расстройству и депрессии. Избавление от этих психических болезней освободило бы многих людей от страданий, но это может привести к сокращению числа гениев, таких как Ван Гог или Эрнест Хемингуэй, чье творчество в чем-то было обусловлено борьбой с психическим заболеванием. Согласились бы родители избавить своего ребенка от шизофрении, если бы знали, что эта болезнь могла бы сделать его великим художником?
А что если человечество переступит размытую грань между лечением больных и улучшением генов для других целей?
Например, мускульная масса. В организме человека есть ген, который останавливает рост мышц, после того как они достигают определенного уровня. Ученые уже пытались удалить этот ген у животных, чтобы получить мускулистых мышей. Спортивных менеджеров однозначно заинтересует подобное редактирование генов, а следом за ними — и родителей, которые захотят иметь детей-чемпионов. Это может полностью изменить наше представление о спорте.
Вместо того, чтобы восторгаться упорством и природным талантом спортсменов, люди начнут удивляться чудесам генной инженерии.
Еще больше противоречий возникнет, если редактирование генов позволит улучшить когнитивные навыки, например, память, способность к обработке информации или даже интеллект. Ученым уже удалось улучшить память у мышей с помощью генной технологии.
В наше время эксперты в биоэтике единогласно утверждают, что редактирование генов не может осуществляться, если не является обоснованным с медицинской точки зрения. Однако чем больше совершенствуется генное редактирование, тем всё больше людей не соглашается с тем, что использовать его для улучшения человека неправильно.
«Я не понимаю, почему исправление инвалидности, добавление 15 баллов к IQ или выбор голубых глаз представляет собой угрозу для общества или морали? — считает Джордж Чёрч, генетик из Гарварда. — Почему бы не оставить эти решения родителям?»
Сама Дженнифер Даудна первоначально была против идеи редактирования генов у детей. Однако впоследствии она стала все больше проникаться историями людей с генетическими заболеваниями. В результате она пришла к выводу, что людям следует быть осторожнее при запрещении и жестком ограничении редактирования генов.
«Когда-нибудь мы осознаем, что неэтично не использовать генную инженерию для избавления людей от страданий», — заявила ученая на одной из конференций.
