Анжела (имя изменено по просьбе героини) — учитель одной из столичных школ. Она внимательно просмотрела основные положения нового документа и делится мнением:
«Общее ощущение от этих изменений — как и все в Беларуси — делают вид активных действий, — говорит она. — Ведь по-сути, никаких кардинальных изменений в самих положениях я не увидела. Единственное, уже анонсированное раньше, — проведение единого централизованного экзамена по русскому, белорусскому языкам и математике.
Только то, что нам выложили в общий доступ никак не рассказывает об условиях проведения этого экзамена: в какие сроки он будет проводиться, в какой форме, как будут подсчитываться баллы? Никто этого не знает».
«Ответов нет, и неизвестно, когда они появятся, чтобы подготовиться»
«Сложнее всего будет нынешним десятиклассникам, — продолжает педагог. — Потому что одиннадцатый класс еще «проскочит» по старой системе, сегодняшний девятый класс уже будет знать через два года, как и что.
Нынешним десятиклассникам осталось до экзаменов, по сути, чуть более одного года. Если, как сообщало минобразования, они будут проходить в апреле, то, естественно, непонятно, во-первых, как детям готовиться, во-вторых, как быть учителям математики и языков. Что делать с детьми, если они уже сдали экзамены?
Очевидно, логика любого ученика: «Я сдал экзамен, отстаньте от меня, чего вы еще хотите?» А если апрель, даже конец апреля, то что еще целый май с ними делать, я не понимаю? Или эти часы будут распределены на другие предметы. Ответов нет, и неизвестно, когда они появятся у учителей и учеников для того, чтобы пыдготовиться.
Все эти анонсы изменений, по моему мнению, ведут к тому, что будет в очередной раз меняться программа.
Мы только в текущем учебном году дошли до того, что полностью обновилась программа. Ведь сегодняшние одиннадцатиклассники первыми шли по новой программе, начиная с пятого класса.
Вот они доучились — завершился процесс: обновилась программа. Что теперь? Сначала нам перед Новым годом Лукашенко анонсирует пересмотр истории (что Речь Посполитая — якобы геноцид белорусов, снова надо переосмыслить Великую Отечественную и т.д.).
По крайней мере, из этого следует: будет переделываться программа по истории. Но теперь, если они заявляют о намерении увеличить количество будущих десяти-одиннадцатиклассников, значит, нужно под них адаптировать программу — следуют очередные изменения. Какой в этом смысл? Получается, учебники, выпущенные в последние годы, будут снова переиздаваться?
А это не только деньги, но и время учителей, чтобы привыкнуть к изменениям, оптимизировать их в учебный процесс,» — подчеркивает Анжела.
«Предприятие получает кота в мешке на пять лет»
«Количество льготников — это, с одной стороны, и хорошо: государство показывает, как оно заботится о людях, что будет больше возможностей получить образование, — продолжает педагог. — Но с другой стороны, если мы посмотрим, на кого распространяются эти льготы, сразу становится все понятно, кого государство собирается воспитывать. Ну, тут даже без комментариев.
Раньше целевое направление было гораздо более узким, теперь ограничения уберут и повысят количество мест для «целевиков».
Во-первых, это может серьезно повысить коррупцию. Например: к директору школы приходит мать слабого ученика, кладет конверт с определенным количеством денег и получает бумагу о «востребовании» — гарантию поступления, директор же — «специалиста», который ему обязан.
Во-вторых, нужно учитывать, что в таком случае распределение не два, а пять лет, то есть предприятие получает кота в мешке на пять лет. Часто претендент не самого лучшего качества, а избавиться от него, даже если он очень плохой работник, почти никак невозможно.
«Вы же хотели перемен, вот вам перемены»
«Полагаю, если бы истинной целью реформ было образование, то не закрывали бы лицеи. Это довольно показательно, — считает Анжела. — Можно ожидать, что эти изменения подтолкнут еще большее количество абитуриентов выбирать зарубежные вузы.
Очевидно, что если человек отучится за границей, то и работать останется там.
Подытоживая, можно предположить, что изменения делаются только для видимости. Это очередной маневр, чтобы подшутить над, как они говорят «беглыми», мол вы же хотели перемен, вот вам перемены, у нас все есть, проводятся реформы. Но зачем такие перемены — вопрос без ответа.
Чтобы организовать любые изменения, необходимо подробно изучить ситуацию. Но в министерстве, видимо, сидят люди, очень далекие от реалий сегодняшнего состояния образования и, в частности, нынешней белорусской школы.
А нам, как учителям, остается как-то выживать в новых условиях», — подытоживает Анжела.
«Реформируя систему образования, следует стараться избавиться от бюрократизма, но новый Кодекс не об этом»
Лилия Гусарова, до 2021 года работала в 17-ой гимназии Минска, но была вынуждена уехать из-за политического преследования.
Также пообщались с Лилией Гусаровой, которая сейчас работает в онлайн-школе в Украине. Ее создала Анастасия Шпаковская.
«Планы по увеличению целевого набора я рассматриваю как расширение тотального контроля со стороны государства, — отмечает педагог. — Сейчас очевиден масштабный отток кадров во всех областях: много где, в том числе и в школах, не хватает работников. А привязать человека к определенному месту на целых пять лет — выход, который и предусмотрен новым Кодексом.
Реформируя систему образования, в первую очередь следует стараться избавиться от нынешнего бюрократизма, убрать лишние функции с учителя, но новый Кодекс не об этом.
Работая сейчас в частной школе, я все свое время отдаю ученикам и подготовке занятий — не надо заполнять десятки бумаг, только самое необходимое. Слава богу, эти изменения нашей нынешней работы не коснутся, школа работает по украинским программам, а программу по белорусскому языку составляем самостоятельно.
Да, пользуемся белорусскими учебниками, но мы свободны в их выборе. В каждом из изданий, честно говоря, есть, слабые моменты и упущения. Поэтому целесообразно брать материал из изданий разных лет — искать лучший.
Что касается замены ЦТ на экзамен, сказать трудно, нужно будет посмотреть, как оно заработает, какие будут результаты. Но, безусловно, это и стресс для детей, и дополнительная работа для учителей. Самое сложное — отсутствие четко очерченного механизма: мы все еще не знаем ни требований, ни норм, ни даже времени проведения этих экзаменов, а остается всего год.
Могу только посочувствовать нынешним десятиклассникам» — говорит Лилия.
«Премию ему платят самую высокую». Военруки в школах: что они делают и за чем (кем) следят
