«Твоя задача — одеваться так, чтобы никто не подумал, что тебе 15»
«Наша Ніва»: Расскажи о себе. Ты же из семьи музыкантов, да?
Майкл Соул: Так получилось, что и мама, и папа, и даже крестный — музыканты. Папа занимался этим сначала просто для себя, а после попал в центр молодежного творчества в Бресте — моем родном городе — и там при студии стал писать песни. В 1990-х поучаствовал в проекте «Зорная ростань», и тогда за него взялась продюсер, нынешняя жена Петра Елфимова, Татьяна Космачева. Они планировали поехать на Славянский базар в 1997 году, но, к сожалению, папа разбился в автокатастрофе.
Мама заканчивала музыкальную школу, пела в хоре. После ей захотелось заняться эстрадным пением и так, через студию, она с папой познакомилась. Какое-то время после его смерти она занималась музыкой, работала преподавателем, а потом это дело бросила, так как работа неблагодарная и неоплачиваемая, тем более в небольшом городе.
«НН»: А тебя мама от этой неблагодарной работы не отговаривала?
МС: Никогда в жизни моя мама не отговаривала меня ни от чего. Она понимала, что это прекрасно, когда у ребенка есть свои желания, цели, и ни в коем случае нельзя мешать. Ребенок сам должен попробовать, набить шишек.
Мне ничего не запрещали в детстве, поэтому нет никаких конфликтов с мамой — она мой самый лучший друг и самый близкий человек.
Она могла что-то посоветовать, но никогда не говорила, что я должен что-то сделать. С учетом того, что у нее была советская система воспитания, когда ее заставляли большим количеством вещей заниматься, она сделала ровно наоборот.
«НН»: Давно был в родном Бресте?
МС: Перед отъездом в Киев, где-то в июне. Заезжал забрать документы и увидеть родных. Но вообще в Брест после своего поступления в минский колледж в 14 лет приезжал раз в год.
«НН»: Каково это — подростком жить одному? Некоторые только после 20 съзжают от родителей.
МС: Ну поэтому у них и не очень все в жизни идет (улыбается). На самом деле не вижу в этом ничего удивительного, надо приучать людей быть самостоятельными. Очень часто встречаю тех, кто сильно жалеет, что жили все время с родителями и в 23 года не знают, как что-то отмыть или зашить, ведь за них это кто-то делал.
Было первое время страшно, но из-за того, что было тяжело с квартирами. Нужно было снимать жилье в Минске и на него зарабатывать. Я работал ночью в караоке или в ресторанах пел, а утром шел на пары.
«НН»: В 14 лет подрабатывал?
МС: В 15 точно.
Я сам просился в рестораны. Был очень талантливым и упертым, приходил на прослушивания. Они говорили: «Хорошо, твоя задача — одеваться так, чтобы никто не подумал, что тебе 15».
На моем пути попадались добрые люди, которые могли предложить мне выступить на свадьбе. Понимали, что мне нужны были деньги.
Ясно, что мама помогала первое время, но у моих родственников не было больших денег, присылали минимальные средства для поддержания штанов. А уже с лет 16 я полностью себя обеспечивал.
«НН»: Читали, что ты как-то выступал в Китае за бешеные деньги на корпоративах.
МС: Это было уже позже, после «Голоса країни» [Майкл Соул участвовал еще в нескольких украинских телепроектах — «Х-фактор», «Лига смеха». — «НН»]. Меня пригласили на серию концертов в Китае, и я неплохо подзаработал там. Если взять выступление в Беларуси и выступление там, то разница в нулях. На эти деньги можно было купить макбук. В Китае готовы платить за такой развлекательный формат. Для них это круто — когда человек красиво поет, необычно выглядит. А в Беларуси все надеются кавер-бэнд подешевле взять, чтобы он еще сета четыре отработал, каждый по часу, и максимально сэкономить. Не понимаю, зачем тогда приглашать кавер-бэнды, если можно на диске включить все ваши любимые песни. У нас нет индустрии, нет культуры платить за талант. Это и понятно: в стране средств больших нет.
«В Беларуси называть себя Майклом — это будет слишком жирно»
«НН»: Откуда такой псевдоним (настоящее имя певца — Михаил Сосунов. — «НН»)?
МС: Псевдоним появился давно. Мы ездили выступать в Польшу на какой-то конкурс. Там было много англоязычных представителей из других стран. Им надо было как-то меня называть, а Михаил Сосунов немного сложно для их произношения. Мы провели параллель, что Михаил — это Майкл. А когда они услышали, как я пою, сказали: «Это же соул». Так оно и родилось.
Но я какое-то время псевдонимом не пользовался. Мне казалось: господи, в Беларуси называть себя Майклом — это будет слишком жирно. А потом подумал: почему бы и нет, прекрасно звучит.
В году 2017 и стал Майклом Соул.
«НН»: Как вообще занесло на украинскую сцену?
МС: Начну издалека. С 11 до 14 лет я практически не пел: у меня рано сломался голос. Но я слушал много музыки, смотрел американские и британские телевизионные проекты. Мне казалось, это так круто: большая сцена, приходит человек из ниоткуда, выигрывает шоу и становится звездой. И потом вижу, что в Украине объявили первый сезон «Х-фактора». Вау! На тот момент, учитывая, что в Беларуси ничего такого не было, мне захотелось себя попробовать. Нашел контакты, подал заявку. Сказал маме: «Мы едем во Львов, мне нужно на кастинг».
После этого кастинга мне никто не звонил. А я был очень самоуверенный: не может быть, чтобы не позвонили! Нашел на сайте СТВ номер пресс-службы, набрал: кто отвечает за кастинг? Мне дали номер. Оказалось, что я прошел, но до меня не дозвонились. Истории с «Х-фактором» могло не быть вообще.
«НН»: Кстати, о белорусском «Х-факторе». Если бы пригласили, поучаствовал бы?
МС: (смеется) Я не участвую в юмористических шоу, я вокалист. Была «Лига смеха», но это в прошлом.
«НН»: Что дают конкурсы типа «Голоса»? Многие относятся скептически к ним, ведь можно так и остаться просто участником, без продолжения карьеры.
МС: Обычно ничего не дают. Но есть несколько «но». Во-первых, это опыт для молодого и начинающего артиста, это, наверное, единственная возможность выступить на большой сцене, с хорошим звуком, с постановками. Определенная школа, ведь там ты поешь разный репертуар, ищешь себя. Во-вторых, есть большая разница между тем, когда эти проекты только начинались, и тем, что сейчас, когда идет 12 сезон.
Людям это давно не так интересно, как раньше. И певцы, участвовавшие там когда-то, получали намного больше выхлопа от этого. Понятно, что взрослому артисту там делать нечего. Заявить о себе на телевидении теперь не приносит так много аудитории, как это было раньше.
«НН»: В Украине довольно сильная музыкальная индустрия. Почему так, какие у тебя наблюдения?
МС: Страна больше, больше возможностей. Отношение другое — здесь уважают андеграундную сцену, платят нормальные деньги артистам, даже небольшим. Наверное, они просто борются за свою самоидентификацию, хотят, чтобы у них были свои лица. Это же круто, когда у вас есть люди, как Монатик, Тина Кароль, Джамала, прославляющие страну по всему миру.
«НН»: В 2018-м тебе запретили въезд в Украину на три года. Что за история?
МС: История пустяковая. Снимаясь в проекте «Голас країни», я просрочил срок пребывания в Украине на три дня. Мне нужно было оплатить штраф, я его оплатил, но он почему-то не засчитался. И через месяц я сажусь в автобус, стою на границе с Украиной, и мне говорят, что из-за неоплаченного штрафа у меня запрет на въезд. За полгода мы решили этот вопрос, подали жалобу.
Вы не представляете, как здесь это сейчас важно. Многие же не знают истории и возмущаются: вот, вы позволили в финал «Евровидения» взять человека, у которого был запрет въезда на три года!
«НН»: Кого из белорусских артистов слушаешь?
МС: Почти не слушаю, потому что, к сожалению, в моих любимых жанрах — соул, дарк-поп — никто не выпускает музыку в Беларуси. Но я уважаю то, что делает Шума, Val, NaviBand. Шуму в принципе могу послушать под настроение, она иногда попадает в мой плей-лист.
«НН»: Ты как-то участвовал в мова-челлендже. Что теперь с белорусским языком?
МС: Честно скажу: у меня неплохая оценка была по белорусскому языку, но я его особо не знаю. Я понимаю его прекрасно, но без окружения, где люди разговаривают на этом языке, говорить на нем невозможно — ты же не будешь сам с собой разговаривать. В Беларуси не помню ни разу, чтобы кто-то в магазине или в банке заговорил со мной по-белорусски. Поэтому у меня уровень понимания развит идеально, а уровень разговора, к сожалению, нет.
«Комплексов было куча, потому что у меня довольно необычная внешность»
«НН»: Твой нынешний образ — макияж, необычная одежда — почему таким сложился?
НС: Он постепенно развивался и еще, наверное, трансформируется. Думаю, здесь много разных факторов — чем-то вдохновлялся из моды, чем-то из кинематографа. Такой собирательный образ.
Мне так нравится, мне так комфортно. Мне кажется, что это красиво, в этом есть какая-то притягательность, экстравагантность.
Это все привлекает глаз. Я чувствую, что это должно быть так, и я так делаю. Мой образ — своего рода произведение искусства, как и песни.
«НН»: В обычной жизни, вне сцены так же выглядишь?
МС: Да нет. В жизни я ношу черные водолазки и синие джинсы и вообще не люблю цвета — это отвлекает внимание от человека. Но я не могу вынести на сцену того человека, которым я являюсь в жизни: это не будет никому интересно, ведь я такой же, как и все. Могу быть ленивым, уставшим, закрытым. А на сцене должны быть другие люди.
«НН»: В соцсетях ты писал, что раньше имел много комплексов. Что, например?
МС: На самом деле я еще не все победил, но мой психотерапевт работает над этим (смеется). Я вообще призываю людей ходить на психотерапию. Я когда наблюдаю, как сложились жизни некоторых взрослых, понимаю, что если бы они пошли к психотерапевту и решили свои проблемы, возможно, их жизнь была бы намного лучше. Поэтому я рад, что в какой-то момент решил: наверное, надо расчистить хлам в голове, потому что чердак завален.
Комплексов было куча. У меня довольно необычная внешность. В маленьком городе с такой внешностью, желанием петь, проявлять себя артистично, такой фамилией — господи, столько я выслушал. Сколько я в детстве выплакал слез, кто бы знал. Сейчас меня уже невозможно довести до слез.
Мне всегда казалось, что внешне я очень непривлекательный человек. Я до сих пор этим грешу: 15 минут буду стоять в зеркале и решать, полнит меня одежда или нет. Все время сбрасываю вес, слежу за кожей, чтобы она была идеальной… Мои сверстники доводили меня до такого состояния, что мне казалось, будто я никому не нравлюсь.
Сейчас я так уже не считаю. На процентов 50 стал себя любить, принимать в любом виде.
«НН»: А как бы ты хотел, чтобы тебя люди воспринимали?
МС: Да честно говоря уже никак. В детстве мне хотелось нравиться, как и любому ребенку. Ты общаешься с подростками, а они очень жестокие. Благодаря этому у меня стало развиваться чувство юмора, так как понимал, что иначе не могу привлечь внимание. У меня жесткий сарказм, могу резко высказаться.
«НН»: Несколько лет назад в интервью ты рассказывал, что любишь ходить на шопинг в брендовые бутики Gucci, Dolce & Gabbana. Теперь так же?
МС: По-разному. Поверьте, я и в секонд-хенд могу спокойно сходить, если там будут классные вещи, я их куплю. Также я умею шить. Если есть время, могу что-то новое сшить или переделать старую одежду.
Но чем хороши бренды? У них свой неповторимый концепт, и есть некоторые вещи, которые в масс-маркете ты найти не можешь. Поэтому иногда я могу отжалеть денег и купить что-то дорогое и классное. Потому что я буду понимать, что это вещь редкая и она меня отражает круто. Но вообще могу приобретать вещи в любых магазинах. Сейчас в интернете в основном покупаю, так как на сайтах больший выбор.
«НН»: Есть ли у тебя любимая девушка?
МС: Никого нет, и все это опять же связано с моим восприятием себя. Я много обсуждаю это со своим психотерапевтом (улыбается).
«НН»: Может, просто больше надо ходить в бары, чтобы знакомиться?
МС: У меня в инстаграме была история в тему. Кто-то написал: давай сходим на кофе. И я в сториз говорю: как я могу пойти с незнакомым человеком на кофе, я же не представляю, кто это. У меня спросили: а как ты знакомишься с людьми? И тут я понимаю, что никак не знакомлюсь. Обычно они сами со мной знакомятся, по работе. У меня никогда не было мобильных приложений для знакомств.
Когда у меня были проблемы с восприятием себя, я даже не искал отношений. А потом ты привыкаешь жить в одиночестве, не готов брать ответственность за другого человека. Пока я хочу карьерного роста. Да и мой психотерапевт намекает, что мне еще предстоит работать над собой.
«НН»: Теперь этап «Евровидения». Что дальше?
МС: Творческих планов куча. 10 февраля выходит первая песня на украинском языке «Тільки тобі». В апреле выйдет англоязычный альбом о семи смертных грехах.
Про отбор на «Евровидение» скажу максимально честно: я полгода назад переехал сюда, и это классный шанс заявить о себе. Конечно, я хочу поехать на «Евровидение»: это классно — представить себя и страну. Но я реалист и понимаю, что шансов мало: вряд ли кто-то позволит белорусу поехать за Украину (улыбается).
