Фото: adolin3 / Facebook
Мы уехали.
Причин несколько. Хотя в реальности только одна — преступная война в Украине, инициированная руководством РФ.
Невозможно жить в стране, даже родной и любимой, где тебе затыкают рот. Особенно для человека, чей единственный инструмент — слово.
А еще я просто не мог дышать московским воздухом, в котором люди продолжали обсуждать планы, смотреть кино, проводить искусствоведческие дискуссии, ходить на вернисажи и премьеры, пока в Украине убивают и умирают. Каждая минута такого существования подтверждала очевидное: ты — соучастник.
Разумеется, отъезд — привилегия. И все-таки считаю важным для протокола сообщить: у нас нет никаких видов на жительство, вторых паспортов, заграничных рабочих контрактов, отложенных денег (чуточку удалось снять перед выездом), ну и вообще «запасных аэродромов» и «перспективных планов».
Забавно, что всю сознательную жизнь я отказывался уезжать. Хотя звали и ждали.
Моя родина — Россия, другой я никогда не желал. Но никакой России больше нет. Россия — курица с отрубленной головой.
Весь мир рухнул десять дней назад. Жизнь каждого человека, живущего в России, говорящего по-русски или хотя бы причастного к русской культуре, изменилась необратимо. Просто многие (большинство?) еще этого не осознали.
У украинцев будет шанс восстать из пепла и руин, они станут лишь сильнее и смогут — если захотят — забыть о перенесенных страданиях. У нас на забвение не будет ни возможностей, ни права. Мы заклеймены.
Десять дней я не могу думать ни о чем, кроме войны. Мне трудно даже беспокоиться за близких, потому что я постоянно думаю об Украине. У меня нет там родных, но есть друзья-украинцы: муж Киры Муратовой, чудесный художник Женя Голубенко, который сейчас в Одессе, мой верный товарищ и благородный человек Сережа Лозница, кинокритик и автор «Искусства кино» Наташа Серебрякова (она в бомбоубежище в Сумах), да и многие другие наши авторы и критики…
Но дело даже не в друзьях. Украинцы правы, и поэтому они победят. Рано или поздно, но неизбежно. Собственно, уже победили. А мы терпим катастрофу — нет, не экономическую и политическую. Это моральная катастрофа. Бессилие тех, кто выступает против этой системы и власти все 22 года, лишь усиливает чувство отчаяния.
Я горжусь, что начинал свою взрослую жизнь корреспондентом «Эха Москвы». Тогда я освещал, еще как информационник, взрывы жилых домов в Москве и вторую чеченскую войну (которую — помните? — требовали называть исключительно «антитеррористической операцией»). Горжусь и своей причастностью к «Медузе», безупречно освещающей все события нынешней войны.
Как сейчас смотреть кино, думать о кино, писать о кино, я не понимаю.
Перед отъездом, выходя из дома на поезд, мы увидели, что дверь нашей квартиры пометили. Смысл ясен: «Мы знаем, где живет твоя семья, берегись». Идите знаете куда, жалкие Zомби? Как сказал поэт, «да он и не скрывается».
МЕНЯ НЕТ ДОМА.
Уже уехав, прочитал в анонимных ТГ-каналах, что «бежал из страны». Причем детали «побега» не оставляли сомнений: мои мессенджеры взломаны.
Ну подслушивайте и подглядывайте, сколько влезет. Я вас не боюсь. Скрывать мне решительно нечего.
Нет войне.
