Найти
13.01.2022 / 09:24РусŁacБел

«Первые две недели я рыдала в машине». Гродненская актриса уехала в Польшу и работает таксисткой

Актриса Ирина Купченко играла в гродненском драмтеатре, после увольнения пыталась организовать маленький независимый театр, вести курсы… Но все разрушилось из-за фактического запрета на работу и страха, что за ней придут силовики. Ирина не выдержала и начала новую жизнь в польском Гданьске, где сейчас работает таксисткой. Актриса рассказала «Нашей Ниве» о своей жизни, творчестве, пассажирах такси и о том, что поляки сегодня говорят белорусам.

Здесь и далее фото из личного архива героини публикации

«Не для такого театра я становилась актрисой»

Ирина Купченко уволилась из Гродненского областного драматического театра еще до всех политических событий 2020 года. 

«Я поняла, что пора увольняться, в 2019 году. Мне разонравилась репертуарная политика нашего театра. «Совок» абсолютный, — рассказывает Ирина. — Я всегда говорила о белорусских предприятиях, что каждое из них — Беларусь в миниатюре, во главе со своим… понятно, с кем. Руководители выглядят по-разному, конечно, но мышление у них такое же. 

Я поняла, что воспитывала себя не для такого театра и не для такого театра становилась актрисой. Написала заявление на увольнение, но меня не отпускали до истечения срока контракта.

В марте 2020 года я окончательно ушла. Но продолжала поддерживать отношения с актерами — все же это была большая семья. Мы дружили, а позже вместе выходили на митинги. 

Хотя я и ушла из театра, у меня не пропало желание играть. Было желание создавать своё. Я попыталась организовать маленький частный театр — «Театр без названия». У нас было два спектакля, один из которых, «Солнечная линия» по Ивану Вырыпаеву, мы ставили с купаловским артистом Иваном Трусом. Режиссером был тоже купаловец Дима Тишко.

После 2020 года, кстати, Иван ушел из Купаловского вслед за Латушко, уехал в Питер и сегодня номинируется на «Золотую маску» — самую престижную театральную награду России.

Премьеры «Театра без названия» проходили в культурном центре «ОК16», который принадлежал «Белгазпромбанку» и был закрыт в связи с делом Бабарико. 

Также мы показывали спектакли в Гродно, в ночном клубе, — из танцпола сделали партер».

«Однажды я достала коллегу из автозака»

На выборах 2020 Ирина была независимым наблюдателем в Гродно. 11-летнюю дочь отправила к родителям. 

«Я была одна: дочь у родителей, муж в командировке. Этот ад после выборов я видела своими глазами», — вспоминает она. 

«Так получилось, что однажды я даже достала свою коллегу из автозака, — вспоминает Ирина. — Ее завели туда, я подошла к сотруднику в оливковой форме и начала просить, чтобы ее отпустили.

Говорила, что мы актрисы, тут случайно, просила ее не бить. Тот говорил, что никого не отпустит. Сказал: «Ты хочешь с нею?» Я ответила «С нею не хочу, но и без нее не уйду!» Ну и как-то получилось, что подругу все же отпустили.

А спустя две недели ко мне явился участковый и принес повестку. Причиной стали снимки в моем инстаграме с митинга, я была с бело-красным зонтом. В конце декабря 2020-го был суд — статья 23.34, меня оштрафовали на 20 базовых. 

В общем 2020 год пролетел так, будто это был один месяц. И он прошел для меня в постоянном страхе, в напряжении.

У нас шел ремонт дома, и мастера ходили в джинсах и черных куртках — я думала, что это силовики и боялась идти домой.

Когда сосед купил новый микроавтобус, я думала, что приехали за мной. Я жила в постоянном страхе. Видела статьи в «Желтых сливах» о себе, о друзьях».

«Мне было стыдно, что я не в тюрьме»

Но несмотря на всё это Ирина не хотела покидать Беларусь:

«Я пыталась восстановить свой маленький театр. После того как Иван уехал, я ввела на его место нового актера. Но моим арендодателям позвонили из Гродненского исполкома и намекнули, что сотрудничество со мной приведет к проблемам. Хотя спектакль никак не связан с политикой, он о быте семейной пары.

Я поняла, что площадку для спектакля мне никто не даст. 

Раньше я организовала актерскую школу вместе с еще одной гродненской актрисой, но в феврале 2021-го мы выпустили последние группы. После этого я начала развивать свой авторский курс «Языковой фитнесс», это такая мастерская по техникам речи. На это не всегда хватало сил, было тяжело морально, плюс постоянный страх… Но и это не заставило меня уехать.

Триггером для меня стал август 2021-го и суд над блогером «Вадимати» [настоящее имя Вадим Ермашук. — НН]. Мы поехали в Лиду на процесс, нас не пустили, переписали наши данные. Самого блогера тем временем судили в помещении милиции, дали ему сутки.

А на следующий день мне пишут знакомые: «С тобой все хорошо? У тех, кто был на суде над Вадимом, проходят обыски».

Ко мне никто не приходил, но это чувство, что тебя могут забрать… Мне было очень страшно. Эту тревогу почувствовала и моя дочь. 

От постоянного давления и страха я чувствовала себя так, будто перестала жить. Я ужасно устала, дошла до того, что мне было стыдно, что я не в тюрьме. 

Но я посмотрела на дочь и поняла, мое состояние сказывается и на ней, а я несу за нее ответственность. Поэтому я решила уехать, хотя бы ненадолго, просто выдохнуть. Я хотела посмотреть на всё с расстояния и понять, как жить дальше».

Муж поддержал, но сам оставался в Беларуси. «Он говорил: лучше ты уедешь, чем ляжешь в психушку», — вспоминает Ирина.

Она оформила визу и вместе с дочерью уехала в Польшу.

«На днях меня кинул какой-то наркоман»

Купченко в Польше уже три месяца. Живет в Гданьске, снимает жилье, за двушку платит около 600 долларов. 

«Я думала ехать в Вильнюс, но мне рассказывали многие, что в Польше проще с работой, там больше белорусская диаспора… В итоге я выбрала Гданьск. Плюс туда я ехала сразу работать, — говорит Ирина. — Я знала, что буду таксисткой, там уже работали мои знакомые. Выбор был небольшой: такси или гастрономия, но я с кухней не очень дружу. Поэтому решила сесть за руль.

Поначалу было очень тяжело. Первые две недели я просто рыдала в машине. Но возвращаясь домой, видела дочь и понимала, что обязана держаться.

Москва слезам не верит, и Гданськ тоже — за свое счастье и место под солнцем надо бороться. Я не делаю ничего плохого и не вижу причин стыдиться своей работы.

Интересно, что меня даже коллеги-таксисты иногда спрашивают: не страшно ли мне? Но об этом я даже не переживала, поскольку я за рулем давно, водитель опытный.

О том, что могут быть проблемы, какие-то пьяные клиенты, я даже не думала. Может, потому что я всегда всё идеализирую, не знаю. Но я действительно не рассматриваю минусы, стараюсь видеть только плюсы. 

Хотя и бывают пьяные пассажиры, даже наркоманы. Бывают клиенты, которые навязчиво пытаются познакомиться. У меня друзья спрашивают, какие у меня средства обороны, но я не вожу ни газового баллончика, ни биты, ничего такого. Просто одним я улыбаюсь и кокетливо ухожу от такого разговора, а другим категорически говорю: «Я замужем!»

Однажды пришлось даже повысить голос, но в целом всё пристойно. Плюс когда-то я занималась восточными единоборствами, это немного меня успокаивает.

Хотя однажды и была история, когда я везла пассажира явно под какими-то веществами. Он странновато держал очень большой мобильник. И я невольно подумала, что если он меня этим мобильником сейчас тюкнет, то мне не помогут никакие мои единоборства.

А на днях меня просто кинул какой-то наркоман. Я везла его очень далеко, с остановкой, а он не заплатил и просто ушел. В такие моменты очень обидно, как-то кажется, что тобою морально воспользовались. Что же касается денег, то пишешь в свою службу поддержки, они обычно компенсируют. 

Но если говорить вообще, мне не страшно. Полицию пока вызывать не приходилось. 

А еще сильно изменилось мое отношение к профессии таксиста. Раньше я все не понимала, почему водитель не может подъехать конкретно к той точке, которую я ставлю. А теперь вижу, что и навигаторы разные, и клиенты часто не понимают, что к ним бывает невозможно подъехать… 

Когда-то я окончила музыкальную школа по классу фортепиано. И там есть такой момент, называется «читка с листа», когда играешь произведение, ноты которого видишь впервые. И в машине, когда я ехала по незнакомым районам, я представляла, что мой навигатор — это как ноты, а машина, руль — как музыкальный инструмент. А я — как музыкант (улыбается). И было немного проще.

Мне иногда говорят о моей работе: да ты в тепле, сидишь уютненько! Можешь говорить с людьми, ездить по красивому городу!

А на самом деле постоянно же что-то случается, в том числе и с машиной, постоянно приходится лезть под капот. Мои ногти от этого вечно сломаны. 

Но самое тяжелое не это. Главная проблема — время уходит, а я не занимаюсь главным делом, актерским. Ведь как спортсмены должны поддерживать форму, так и актеры — они должны заниматься психофизикой. А если человек долго вне профессии, он дубеет. И я очень боюсь потерять свои навыки».

«В Беларуси у меня было всё, а здесь — ничего»

Зарплаты в такси разные, всё зависит от того, сколько работаешь, какие поездки, говорит Ирина. 

«Зарплата раз в неделю. Но она очень разная. Плюс нужно заплатить за аренду машины, по всем договорам, это 600 злотых еженедельно — около 150 долларов.

Например, на прошлой неделе ко мне приезжала подруга и я работала очень мало. Заработала на руки только 150 злотых, меньше 40 долларов. 

А до того за неделю я заработала на руки больше тысячи злотых (250 долларов), — говорит Купченко. — В понедельник был выходной, а потом ежедневно 7—10 часов за рулем, в пятницу и субботу работаю по ночам, иногда 12—15 часов.

Рекорд у меня был когда работала 19 часов подряд. Но после этого случился нервный срыв, просто от усталости. Да и там еще навалилось всего: деньги, которые я брала с собой закончились, я переболела короной, за время болезни накапала аренда за машину, плюс надо было устраивать дочку в школу, платить за жилье… Плюс всякие мелочи — банально сломалась плита в квартире. Короче, навалилось.

Но недаром говорят, что нам дается ровно столько, сколько мы можем вынести. Я выдержала, прошла эти испытания. И сегодня мне проще и морально, и физически. 

Хотя у меня в Беларуси было всё, а здесь — ничего. Квартиру арендую, машину тоже…

Но я знаю, что это не навсегда, что это просто такой сложный период. Я учу язык, у меня есть планы, я веду переговоры с режиссерами. Я думаю о дальнейшей жизни.

Кроме того есть надежда, что все изменится, и можно будет вернуться в Беларусь, восстанавливать культуру там.

Очень хочется взять и встряхнуть белорусские провинциальные театры — их очень мало хороших, К сожалению. Ведь как повсюду, так и в театрах. А я бы очень хотела поучаствовать в создании настоящего современного театра в нашей стране. 

Сегодня я не скажу, что сожалею об отъезде. Потому что если бы не уехала, то не смогла бы посмотреть на ситуацию сбоку. У меня здесь произошла переоценка ценностей, просто невероятная: и касательно семьи, и друзей, и политической ситуации в стране.

Мне нужна была эта поездка. И если раньше мне было стыдно, что я не в тюрьме, то теперь я понимаю, что если я на свободе, то это не повод испытывать вину — у меня есть дочь, о которой обязана заботиться в первую очередь». 

Дочь белоруски уже ходит в местную школу. Обучение на польском, но Ирина говорит, что малышка что-то начинает уже понимать. Тем более что в белорусской школе у девочки не очень складывались отношения с одноклассниками, поэтому в новой школе ей лучше.

«Дочка скучает по бабушкам, по подругам, по собаке… Но в целом она в порядке. Уже подружилась с девочкой-украинкой из класса», — говорит Ирина.

К тому же на какое-то время к ним в Гданьск приехал папа и муж.

«Он дефектоскопист. Это специалист, который проверяет трубы на дефекты. Работает с крупными предприятиями. Сейчас приехал к нам на какое-то время, у него работы не стало из-за санкций. Что бы ни говорили, мол, санкции не работают — но работы стало меньше», — отмечает Купченко.

«Белорусов не жалко, вы ничего не сделали»

«В Польше много украинцев и интересно, что они сами себя не любят. Они друг друга просто не уважают и открыто об этом говорят. Не раз сами украинцы мне говорили: упаси боже от работы с украинцами. 

Поляки у меня иногда спрашивают: «Пани з Украины?» Я отвечаю, что из Беларуси, и такое ощущение, что поляки знают разницу. И среди самих белорусов такого негатива к своим нет. Как правило, у поляков отношение к белорусам позитивное.

Многие поляки солидарны с Беларусью. Они интересуются ситуацией, начинают расспрашивать об отдельных моментах, действительно ли у нас происходит то, о чем пишут. Однажды правда поляк мне сказал, что «нечего было лезть в политику», но я объяснила, что ни в какую политику как раз таки я не лезла.

А другой поляк как-то сказал: «Мне вас не жалко. Что вы сделали — вышли и всё? Почему до конца не дожали? Вы ничего не сделали. Уже все страны свободны, а вы этого терпели столько лет, позволяли ему сидеть у вас на шее и думали, что достаточно выйти на улицу, чтобы он вас послушался и ушел? Смешно».

Мне сложно много говорить по-польски, поэтому я не особо что-то отвечала. И хотя первой реакцией было защитить белорусов, но в чем-то я согласна со словами того поляка».

Читайте также:

«Врач сказал, что я родилась в рубашке». Белоруска избавилась от алкоголизма, победила рак и открыла бизнес в США

Сестра Максима Знака ушла из адвокатуры и делает замечательную керамику

Nashaniva.com

Хочешь поделиться важной информацией
анонимно и конфиденциально?

Клас
Панылы сорам
Ха-ха
Ого
Сумна
Абуральна
Чтобы оставить комментарий, пожалуйста, включите JavaScript в настройках вашего браузера
Чтобы воспользоваться календарем, пожалуйста, включите JavaScript в настройках вашего браузера