«Не стоит тратить ни одной минуты на ненависть». Дошло письмо Андрея Скурко, написанное в тот вечер, когда прокурор назвал срок

15 марта прозвучал приговор Егору Мартиновичу и Андрею Скурко. Сотрудники «Нашай Нівы» получили по два с половиной года колонии по абсурдному обвинению в «нанесении имущественного ущерба без признаков хищения, совершенном группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере».

В тот же вечер Андрей Скурко, вернувшись в камеру, написал жене письмо, в котором он поделился впечатлениями от суда и запрошенного (на то время) срока. Паулина опубликовала это письмо.

Андрей пишет, что после объявления запрошенного срока на несколько секунд загрустил, но его очень поддержало то, как мужественно держится Паулина:

«Очень много зависит от того, как ты держишься, мне кажется. От того, воспринимаешь это все как жизненное поражение или как неприятный, но неизбежный этап».

Срок в два с половиной года Скурко считает не самым худшим вариантом: «Конечно, было бы лучше, если бы запросили два, фантастика — если бы полтора. Но ведь могло быть и три, и четыре».

Что касается отправки в колонию, нашанивец пишет, что новый этап для него будет проще СИЗО. Он получит возможность больше двигаться и видеть природу, также будут лучшие условия для коммуникации с родными: будут звонки и видеозвонки, свидания, в том числе длительные. Все происходящее для него не причина ненавидеть.

«Следующий этап только кажется большим, но на самом деле он может быть и короче по времени. Досадно бесконечно быть оторванным от вас, досадно за украденные у нас дни, но не стоит нам тратить ни одной минуты на ненависть, лучше давай потратим их на любовь», — пишет Андрей.

Из заключения Скурко не забывает поддерживать близких: «Прошу тебя, не падай духом. Наша сила нужна друг другу — и нашему самому маленькому (пока что) зайцу. Это наибольшая моя тревога: будет ли ему хватать моей такой — дистанционной — любви, не скажется ли мое отсутствие в дальнейшем на его характере?».

Но Андрей верит в то, что сын примет его выбор: «Можно было делать, как многие: валяться в ногах и каяться за то, чего не делал. Верю, что Тамаш, подросший, не будет меня осуждать. Да и не факт, что другой сценарий привел бы к другому результату».