Виталий Бровко в баре до войны. Фото: Алесь Пилецкий
— Естественно, у меня никогда не было никаких иллюзий по поводу путинского режима и вообще российского империализма, но в то, что он способен в XXI веке аж на такое примитивное архаичное вторжение с ударами по мирным городам, в это, конечно, не верилось, — говорит Виталий. — Я отношусь как раз к тем наивным, кто еще 23 числа не верил, что все начнется и что начнется именно так.
Хотя мы действовали по принципу »хочешь мира — готовься к войне». В «Торвальде» накануне проходили лекции с практическими занятиями по поведению гражданских лиц в условиях боевых действий в городах, в условиях нападения.
Слушать эти лекции собиралась широкая аудитория, преимущественно белорусы, которые находились в Киеве, но приходили и жители соседних кварталов.
Читали лекции опытные белорусы, ветераны АТО. Сейчас эти люди являются инструкторами батальона имени Кастуся Калиновского. Но даже они в те дни выражали надежды, что война все же не придет в Киев и другие регионы Украины, что она будет локализована на Донбассе. Но готовили всех.
Вместе с международными медицинскими организациями у нас был запланирован ряд курсов по оказанию первой помощи и подготовке парамедиков. Как раз на 24-25 февраля был назначен старт этих курсов. Итак, всем сразу пришлось перейти к практическим действиям.
— Что-то из услышанного во время лекций пришлось потом применять на практике?
— Надо сказать, что наш арт-паб был открыт в старом советском бомбоубежище. Поэтому и в этом плане мы тоже были лучше других подготовлены к войне.
Будни бомбоубежище в арт-пабе «Торвальд»
Вся команда «Торвальда» не растерялась во время этого казуса и очень быстро и слаженно приступила к координации людей под бомбежками и обстрелами. С первого дня в арт-пабе нашли убежище более сотни людей.
А когда по Киеву стало прилетать в жилые дома, у нас прятались и по 170 человек. Это были и студенты учебного заведения, которое находится рядом, и их преподаватели, также жители окрестных кварталов, их родные, переехавшие из других районов Украины. В основном молодежь, пожилые люди, молодые родители с младенцами.
Мы организовали круглосуточное пребывание всех этих людей, их бытовое обеспечение, трехразовое бесплатное горячее питание. Сразу же в первый день коллектив арт-паба начал делать запас воды, медикаментов, продуктов.
Не было никакой паники, было понимание ответственности за жизнь и здоровье людей, оказавшихся у нас.
Было понимание, что для этого нужно делать, как действовать, как маскироваться, ведь вы знаете, что в Киеве в те дни действовало много диверсионных групп.
Мы не обнародовали местонахождение своего убежища и волонтерского центра, чтобы не стать объектом нападения, так как понимали беспринципность российских войск.
У нас было уютнее, чем в метро. Волонтеры нашего хранилища очень старались, чтобы было достаточно безопасно и комфортно для всех.
— Кто помогал вам материально в это время, ведь понятно, что ваше учреждение уже ничего не зарабатывало?
— Сначала мы бросили на закупку продуктов всю «оборотку», что оставалась в пабе. Плюс у нас был свой определенный запас продуктов. Их мы тоже раздали людям. А потом волонтеры объявили сбор средств, и те же люди, которые у нас были, приносили — кто-то картошку, кто-то капусту, у кого что было, тоже несли деньги.
Помогала продовольствием и водой и Межрегиональная Академия управления персоналом, зная, что у нас нашли убежище их студенты и учителя. Могу сказать, что солидарность людей в те дни была просто немыслима!
— Вы так решительно включились в помощь, а были ли у вас мысли уехать из Украины?
— Нет, Украину я не собирался покидать. Я очень оптимистично был уверен, что врага отбросят быстро и что вообще очень скоро произойдет перелом в пользу Украины и война не затянется.
К тому же я не терял связи с друзьями, которые были на фронте, и с самого начала знал и об абсолютном непрофессионализме российских войск, и об их тактических и стратегических ошибках.
— Поддерживаете ли вы контакты с кем-то из тех белорусов, которые читали у вас лекции накануне войны? Они сейчас борются в батальоне Калиновского?
— Да. Боевой дух и закаленность, убежденность в победе белорусских воинов также придавали оптимизма. Но я существенно ошибался насчет времени, которое продолжится горячая фаза войны, казалось, что она будет гораздо более быстротечной и не перейдет в такую затяжную.
Теперь очевидно, что она не закончится завтра, к сожалению. По той ситуации, как сейчас выглядит Киев, как развиваются события на фронте, возвращение к мирной жизни в этом году, если и ждет нас, то только под самое Рождество.
— И все же за эти три месяца почувствовали ли вы перелом к мирной жизни?
— В какой-то момент по волонтерским делам я должен был уехать из Киева, помогал организовывать убежище для беженцев на Буковине, под Черновцами. Вернулся как раз в те дни, когда из Киевской, Черниговской и Сумской областей отбросили оккупантов.
В день, когда я приехал, это был еще абсолютно военный город с сонмом блокпостов, с постоянными проверками документов, который не работает и забаррикадирован. А буквально через несколько дней мы уже наблюдали, как освобождались дороги, открывался проезд по мостам, город возвращался к сколько-нибудь нормальному функционированию.
Открылись кафе, и в некоторых райончиках, где люди сидят на летних террасах с кофе, жизнь вообще выглядит почти мирной. С каждым днем в Киев возвращается все больше и больше людей.
— Как относились к вам украинцы? Все же это было белорусское учреждение, особенно в первые дни войны в сторону белорусов ощущался и хейт, и угрозы.
— Да, и коллектив паба, и много волонтеров — белорусы. И сам паб белорусский. Так вот, ни разу не было никакого негатива в наш адрес!
Люди видели наши дела и были очень благодарны. Был очень символичный случай. Уже после того, как от Киева были отброшены оккупанты и большинство людей вернулось в свои квартиры, к нам пришла пожилая женщина специально, чтобы выразить признательность.
Она пряталась у нас со своей большой семьей, в которой были младенцы и беременная женщина, ее крестница из Бучи. Там их дом разбомбили, они убегали почти без вещей. Мы обеспечили их всем, чем смогли.
Женщина рассказала, что ее крестница родила дочь и в знак уважения и благодарности белорусам за то, как ей помогали в самые трудные дни, за ту заботу и беспокойство, они решили назвать дочь белорусским именем Алеся, именно через «а». Мы шутили, что нужно девочке крестных из нашего коллектива.
— Как все закончится в Украине, приблизительно понимают все, а вот как все закончится в Беларуси, связаны ли события в наших странах?
— Безусловно, связаны. Тектонические сдвиги начались во всем регионе. Война — всегда огромный перелом. Я имею надежду, что эта война в историческом смысле закончится приблизительно так, как Первая мировая, империалистическая, — падением империи и освобождением от российского гнета не только Украины, но и Беларуси, существенно уменьшится либо исчезнет и угроза с российской стороны другим странам и народам.
К сожалению, за эту возможность сейчас гибнут люди в Украине, а у нас в Беларуси много людей сидит в тюрьмах и прячутся от репрессий. И это также напоминает ситуацию, которая была в начале XX века.
Я надеюсь, что все не зря, и что Беларусь из-за этих событий тоже получит шанс круто изменить свою историю.
«Хитом будет бчб-шот». Известный витебский бизнесмен открыл арт-паб в Киеве
