Фото: Дарья Рудько
Как рассказать историю через бело-красную вышивку
Руфина Базлова родом из Гродно, но сейчас живет в Чехии. Там она оказалась в 2008 году, когда уехала учиться. Выбрала Чехию случайно — друг просто позвал девушку попробовать поступить в Чешский университет, и все получилось.
Сначала белоруска отучилась на иллюстратора в Западночешском университете в Плзени, где получила степень магистра искусств. Потом поступила в Академию изобразительных искусств в Праге, на театральный факультет, и там получила второе высшее образование — сценографа-кукольника.
«В Чехии, во время учебы, заинтересовалась вышивками и орнаментами, и тогда возник мой первый проект — книжка с каким-то мифом, кажется, «Песни птицы Гамаюн», где я с помощью символов пыталась записать текст. Вторым проектом как раз была вышивка — красно-белая, на платье. Это был комикс о том, как рождаются женщины, история о круговороте женщин в природе. Вышила его на подоле платья, сделала своеобразную книжку на ткани», — делится Руфина.
Фото: Вероника Контурова
Эти проекты белоруска разработала в 2010—2012 годах. Потом переключилась на работу в других стилях и только в 2020 году вернулась к вышивке.
Почему именно этот вид искусства? Руфина объясняет, что раньше женщины не умели ни читать, ни писать, и вышивка была их кодом и языком. Так женщины кодировали все то, что чувствовали и видели вокруг, все свои мысли и желания. Художнице показалась интересной идея, что таким образом можно рассказывать истории.
Поэтому белоруска и упомянула о вышивке в протестном 2020-м. Свой стиль она называет народным, ведь все истории 2020 года — из народа и о народе. Руфина открыла для себя возможность воплотить в жизнь очень интересную концепцию.
«Решила — возможно, сейчас это самая надлежащая форма для работы. Сделала несколько эскизов — и все началось», — вспоминает художница.
Работа «Светлана — мой президент» из серии «История белорусской выживанки»
«Сначала превращала в вышивку различные события, о которых слышала в медиа и которые меня цепляли. Наверное, первые работы были про разгон демонстрантов, про объединенный штаб трех женщин, диджеев перемен и женщин в белом. Сейчас в основном рассказываю истории политических узников.
Чаще всего это факты о том, как они были задержаны и почему, общедоступная информация, которую я переписываю в иллюстрации. Если имею дополнительную информацию о человеке — чем он или она интересуется, сколько имеет животных или детей — это тоже пытаюсь включить в схему.
Делаю схемы для вышивания на компьютере. Что-то вышиваю сама, что-то вышивают другие люди. Это особенно касается нашего нового проекта Framed in Belarus, который я делаю в коллаборации с коллегой Софией Токар», — рассказывает Руфина.
Цвета ее вышивок — белый и красный. Художница объясняет, что нередко зрители ищут за таким выбором протестный смысл, но для самой Руфины белый и красный — прежде всего цвета традиционной белорусской вышивки, и так белоруска воспринимала их с самого начала.
«Смысл в том, чтобы дать историям визуальное измерение»
Как Руфина начала работать именно с темой политзаключенных? Прежде всего, для белоруски это очень важная тема, о которой нужно говорить. И не просто говорить, а еще и фиксировать все происходящее с заключенными, как часть белорусской истории.
Работа «Насилие в тюрьмах» из серии «История белорусской выживанки»
Вдобавок, создательницы проекта решили не вышивать истории политзаключенных самостоятельно, а раздать схемы людям, кому будет интересно этим заниматься. Мол, этот проект вышел из народной вышивки, это народная история, и если люди будут сами ее вышивать, эта история вернется народу. Да и многие люди просили Руфину поделиться схемами.
Все вышитые истории художницы планируют позже объединить. Для них это — вроде «интровертного» объединения людей, когда уже не возможно выходить на протесты, но фрустрация никуда не исчезла. Когда люди вышивают, они чувствуют, что делают что-то стоящее вместе с другими и оставляют след в истории.
Руфина объясняет, что в конце проекта, наверное, получится панно из нескольких частей, ведь если все вышивки объединить в одно панно, оно будет слишком большим. Художницы пока даже не знают, каких размеров выйдет работа, ведь количество политзаключенных — и, соответственно, историй — постоянно увеличивается. Но уже сейчас Руфина и София делают выставки work in progress из тех вышивок, что у них есть. Такие выставки проходят в краковском Музее современного искусства MOCAK и в немецком городе Ахен.
Какой же смысл художницы в это вкладывают?
«Когда мы смотрим на одну маленькую вышивку, мы видим на ней конкретного человека и конкретную историю. А если воспринимать весь проект в целом, это совокупность множества людей, пространства, количества потраченного времени.
Речь и о времени человеческой жизни, потраченном в тюрьме, которое можно было бы использовать иным образом, и о времени людей, которые вышивают, ведь и вышивать — это долго. Думаю, через такую форму и такое количество могут пробуждаться другие чувства.
Часто, когда мы называем цифру, мы не можем точно представить, сколько это — более 1 200 политзаключенных. Но если видим ее в объеме, в пространстве, можем понять, насколько это много. Смысл еще и в том, чтобы дать этим историям визуальное измерение, зафиксировать их через арт-объект и сохранить таким образом».
Любое искусство — это терапия, но в этом случае мы имеем и образовательный проект, ведь так истории заключенных белорусов распространяются по всему миру. Важно, что в проекте участвуют не только белорусы, а и люди из США, Чехии, Скандинавии, Польши, даже из Казахстана и Японии. Для них это проявление солидарности, для некоторых — возможность придать смысл своим занятиям вышиванием. Внутри Беларуси люди тоже вышивают.
Как объясняет художница, вышивание — это обязательно о связи с человеком. И лучше всего чтобы тот, кто вышивает, находился в контакте с политзаключенным или его семьей, ведь тогда мы имеем сильнейшие эмоции между людьми. Если таким образом удастся связать людей с двух полюсов, с воли и с застенков белорусских тюрем, проект достигнет своей цели.
А знают ли о нем сами политзаключенные? Руфина рассказывает, что многие родные политзаключенных слышали о Framed in Belarus и в нем участвуют.
«Обычно они очень благодарны за то, что другие люди помнят про их родственника и таким образом — через вышивку его истории — уделяют ему время. Мы также просим людей, чтобы они писали письма и открытки к заключенным и всячески поддерживали их с семьями. Как я понимаю, узников убеждают, что о них все забыли и никому они не нужны, и, возможно, такое же ощущение имеют и их родственники. А мы им показываем, что на самом деле о людях помнят», — уверена белоруска.
Вышивание, как один из вариантов рукоделия, вещь не слишком популярная. Руфина считает это закономерным: мол, выглядит логичным не вышивать самому, если такую же работу можно сделать на машине и результат будет выглядеть не хуже, а свободное время можно потратить на что-то другое.
Но проект Руфины и Софии — совсем другое, и, возможно, поэтому он активно развивается:
«Вы тратите большое количество времени и концентрируетесь на истории конкретного человека, который сейчас находится в тюрьме. Такая работа имеет смысл, это совсем другой подход, чем когда за тебя все бездушно будет вышивать машина. Люди часто хотят чувствовать себя нужными, думаю, и по этой причине они соглашаются поучаствовать в проекте и продемонстрировать солидарность».
Отзыв участницы проекта
Художницы раздали около 200 схем для вышивания и признаются: люди иногда обращаются за схемами активнее, чем Руфина успевает их готовить. Некоторые из историй уже вышили, другие вышивают сейчас, кто-то работу еще не начал. Но 200 схем — это мало, художницы хотели бы воплотить все истории.
Правда, количество политзаключенных увеличивается быстрее, чем девушка успевает прорабатывать информацию.
Есть история, которую Руфина и сама не знает, как подготовить:
«Как нарисовать Николая Статкевича? Он столько всего сделал, что я не слишком понимаю, как это все вместить в одну иллюстрацию и как сделать это так, чтобы смысл был понятен с первого взгляда. Что касается эмоций, то все истории для меня сложные. Каждый раз, как сажусь за работу, читаю о вещах, которые злят меня и задевают до глубины души».
Из-за работы с историями политзаключенных художница сама стала ближе к Беларуси. Когда она изучает судьбу каждого заключенного, слышит новые имена, о которых раньше не знала, и таким образом получает представление о положении с политзаключенными в стране. Видит среди них абсолютно разных людей: от известных политиков, бизнесменов и культурных деятелей до простых рабочих.
Активисты вышивают и тех, кто уже вышел на свободу или тех, кто сбежал из Беларуси.
Фото: Herman Josef Pilgram
И это не единственный проект, которым занимается Руфина Базлова:
«Недавно я вернулась из немецкого Ахена, где вместе с местными художницами и вышивальщицами мы делали инсталляцию. С моей стороны нужно было придумать три платья, так как инсталляцию делали в честь трех белорусок — Светлана Тихановская, Вероника Цепкало и Мария Колесникова получили престижную премию имени Карла Великого, и церемония прошла как раз в Ахене. Каждое из платьев символизировало одну из этих женщин и ту часть протестного движения, которую она представляла».
«Наша Нiва» — источник качественной информации и бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ «НН»«Николай хорошо выглядит»: Жена Статкевича увидела мужа впервые за два месяца
«Когда на Володарке обратились на» вы» — для меня был культурный шок». Бывший политзаключенный — о двух месяцах под стражей за оскорбление Лукашенко в Instagram
