Фото: Минобороны РФ / АР
Обстрел и угроза катастрофы
Би-Би-Си: Насколько сейчас опасна ситуация на ЗАЭС? Где находится российская армия? Мешает ли это работе украинского персонала станции?
Во-первых, на ЗАЭС много военной техники РФ. Большую часть инженерной техники, «Уралов» и другой техники они перегнали под переходные галереи, по которым личный состав направляется из спецкорпуса в силовые части. В быту эти галереи просто называют «эстакадами».
Чем дальше на территорию станции, тем больше интересных объектов можно найти под путепроводом. Возле второго спецкорпуса иногда стоят «Грады» с полным боекомплектом.
На станции есть площадка, где хранятся тяжелые металлические конструкции. Сейчас на ней расположены российские артиллерийские установки, которые ведут огонь по ЗАЭС, имитируя «залеты» из Никополя.
Я лично видел обстрел с этой площадки, видел выход оттуда и место, где он упал. От момента «вылета» до момента «прибытия» прошло не более трех секунд. Это видел и слышал каждый из сотрудников АЭС. И он знает, откуда летит и куда идет.
Би-Би-Си: Насколько эти обстрелы угрожают радиационной безопасности, угрожают ли они реакторам и другим критически важным объектам?
Не угрожают. Представители «Росатома» два месяца обращались к нам с просьбой провести для них экскурсии по АЭС. Их очень интересовало, как здесь все устроено. Говорили про обмен опытом. Потом потребовали карты АЭС, даже ландшафтные. А потом начался обстрел. Они знают, куда стрелять, чтобы было «больно», но «не смертельно».
Они, как тюремщики или ФСБшники, бьют, чтобы не было синяков, но ты это запомнишь навсегда.
Приведу пример недавних обстрелов. Разбили азотно-кислородную станцию. С одной стороны, избавиться от такого объекта — катастрофа для станции. С другой стороны, этот объект не сильно влияет на правильную работу силовых агрегатов.
Но самое главное, что российские военные уничтожают линии электропередачи, которые соединяют нас с энергосистемой Украины, прикрываясь тем, что «это якобы делают ВСУ».
Би-Би-Си: Какова может быть цель этих атак на линии электропередачи?
Последствия таких обстрелов не очень критичны для Украины в целом. Но для АЭС они фатальны.
Атомная станция не может работать в никуда. Она должна куда-то давать электричество. Если вдруг исчезают все потребители — станция «задыхается», аварийно отключаются энергоблоки, начинается так называемый «блэкаут».
Это означает, что ни один силовой агрегат не излучает мощность «наружу». Может показаться, что в этом нет ничего страшного, но есть одно «но». Энергоблок требует электричества для работы насосов, которые охлаждают ядерное топливо в реакторе или в бассейне выдержки. Это очень длительный процесс.
Би-Би-Си: Значит, реакторы перегреются — и это гарантированная катастрофа?
Без этого охлаждения произойдет страшная ядерная катастрофа. Для любой энергосистемы нужен хотя бы один энергоблок. Во-первых, это позволит когда-нибудь запустить другие энергоблоки. Во-вторых, необходимо предотвратить ядерную катастрофу.
Они это знают. И что они делают? Они разрывают высоковольтные линии, соединяющие ЗАЭС с энергосистемой Украины. И при этом нам говорят: «Если неонацисты из ВСУ пробьют ваш последний рубеж, мы готовы оказать вам помощь».
В чем будет заключаться их «помощь»? Нам дадут план «связи» ЗАЭС с энергосистемой РФ по линии ЗАЭС — Мелитополь — Джанкой.
Если мы вдруг «перейдем на 0», то есть будет «блэкаут», нам понадобится любая энергия со «стороны» для питания насосов для охлаждения ядерного топлива.
То есть россияне специально устраивают нам «блэкаут», чтобы потом «помочь». Теперь это очень близко.
Похоже, что они делают это, чтобы мы уехали отсюда.
Би-Би-Си: Можете еще раз уточнить, когда остановится система охлаждения реакторов и не будет электричества для насосов, какой может быть масштаб катастрофы на ЗАЭС?
Опять же, наиболее вероятный сценарий на ЗАЭС — обрыв всех линий электроснабжения от ЗАЭС. Если станция не может производить энергию, она останавливается. Но мы не можем просто отключить станцию. Для питания насосов для охлаждения реактора требуется много энергии. Это первый сценарий.
Второй сценарий — они могут взорвать машинное отделение на исправном энергоблоке. Технически мы полностью готовы к этой чрезвычайной ситуации. Мы знаем, что делать, у нас есть средства, чтобы это устранить.
Но мы очень устали. Люди истощены и напуганы.
Ядерное топливо всегда горячее. Даже если оно отработано, в нем есть элементы распада, и поэтому всегда есть выделение энергии.
Если не отводить тепло от ядерного топлива, оно перегревается. Когда топливо перегревается, оно расширяется, как и любой материал при нагревании. В воду и атмосферу выбрасывается довольно много радиоактивных газов. Это тот самый радиоактивный йод.
Кроме газов в воду попадают остатки отработанного топлива и много радиоактивных изотопов различных металлов с очень большим периодом полураспада.
На Чернобыль не было бы похоже. Это ближе к тому, что произошло на Фукусиме.
В этой ситуации помощи из мира нет. Ежегодно к нам приезжают миссии МАГАТЭ и других международных организаций по атомной энергии. Но когда это случилось, все остались в стороне. Больше всего мы слышим слова «глубокой озабоченности».
Би-Би-Си: В чем именно может быть сходство с аварией на Фукусиме?
Фукусима стала катастрофой, потому что землетрясение и цунами остановили охлаждение реактора. В результате в активной зоне произошел паровой взрыв, была разрушена защитная оболочка, то есть герметичная зона реактора. Радиоактивные вещества попали наружу.
Такой сценарий может повториться и на ЗАЭС: но причины не в стихийном бедствии. Это обстрел российской армии.
Мы провели ряд модернизаций, чтобы предотвратить фукусимский сценарий на ЗАЭС. Половина этих систем безопасности активируется персоналом. И сегодня он вынужден убегать из Энергодара, так как собственная безопасность на первом месте. Люди находятся под постоянным обстрелом. И это может сыграть фатальную роль.
Фрагмент ракеты после обстрела возле Запорожской АЭС. Фото: Минобороны РФ / АР
Это не колбасный цех. Это ядерный объект. То, что здесь творит российская армия, это ядерный терроризм. Состояние персонала тут — за пределами. И количество людей, которые эвакуируются, очень велико. Сейчас у нас около одной десятой штата, который должен быть. За последние несколько недель, с момента начала обстрела, уехала почти половина команды.
Изменения в нашей стране сейчас происходят под огнем. На проходной — шмон и ругательства. Но мы продолжаем работать.
Би-Би-Си: «Энергоатом» сообщил о прилетах возле хранилища отработанного топлива, возле реакторной площадки. Насколько опасен обстрел таких объектов? Могут ли они выдержать взрывную волну?
Нападение на такие объекты — ядерный терроризм. Это неслыханное. Это может привести как минимум к локальной аварии, если загрязнена только территория промышленной площадки ЗАЭС. Чернобыля не будет, но и приятного ничего.
Любая ядерная авария — это плохо. Не важно, что будет загрязняться и в каких масштабах. Сам факт такого происшествия — катастрофа.
Коллектив станции истощен
Би-Би-Си: Представители «Росатома» сейчас на станции?
Да, они всегда знают, когда будет обстрел. Они всегда первыми эвакуируются, когда становится жарко.
Персонал «Росатома» во время обстрелов сидит в бункерах, но некоторые российские военные, когда, как они говорят, ВСУ «обстреливают» станцию, спокойно ходят по территории, зная, что стреляют они.
Это представители «Росатома» подсказывают своим солдатам, куда стрелять, чтобы не «больно», а громко. На два-три месяца ездили «с экскурсиями» для «обмена опытом».
Би-Би-Си: Россияне сейчас разговаривают с сотрудниками станции? Если да, что они говорят? И правда ли, что сотрудников похищают и допрашивают по одному?
Россияне не контактируют с персоналом, потому что персонал с ними не контактирует.
Наши кадры исчезали с первого дня оккупации. Людей похищают по определенному алгоритму. Сначала — общественные активисты Энергодара. Далее — участники АТО и их родные. Далее — все, кто идентифицирует себя как украинец.
Русские оккупанты забрали тех, кто стоял в авангарде обороны города. Энергодарцы провели акции на блокпосту на въезде в город против российской армии и оккупации города. Те, кто был в первых рядах, сразу оказались в подвале. Других сдавали под пытками — и так по цепи.
Би-Би-Си: Известно ли что-нибудь о судьбе похищенных и пропавших без вести?
Они пытают их до смерти. Приведу пример. Недавно российские военные заявили, что в брызгальных бассейнах ЗАЭС (бассейны для охлаждения воды — ред.) находится брошенное вооружение. Хотели заставить нашего штатного аквалангиста из гидроцеха нырять в водоемы и искать оружие. Он отказался. Его избили до смерти.
Люди, которые вели с оккупантами «деликатные разговоры», после возвращения просто молчат и не отвечают ни на какие вопросы.
Би-Би-Си: Можете ли вы описать условия, в которых каждый день работает персонал станции?
Коллектив в депрессии. Мы живем в оккупации без нормальной связи, без магазинов, банкоматов, цивилизации. Мы покупаем продукты из багажников автомобилей на рынках. Люди испытывают постоянный страх.
Мы каждый день проходим мимо российских военных. Если к нам нет претензий, нас не трогают.
Если раньше к женщинам на проходной на проходной ЗАЭС относились более лояльно, то сейчас утренний осмотр и проверка на проходной стали ежедневным испытанием.
Би-Би-Си: Вы обеспечены едой? Какие цены на самое необходимое в Энергодаре?
Поясню на примерах. Килограмм колбасы здесь стоит 500 гривен. То, что они называют «сыром», стоит 600 гривен. Это сырный продукт. Соки они продают «Яппи». А стоят они 40 гривен за детскую баночку с трубкой.
Российские продукты никто не покупает. Мы переплачиваем две-три цены за украинские продукты, потому что российские невозможно есть.
Би-Би-Си: Получают ли сотрудники зарплату?
Нам платит «Энергоатом» на наши банковские карты. Но российские оккупанты отрезали нас от использования электронных денег. Все терминалы в городе отключены, везде принимают только наличные. А снимать наличные с карточки можно только под процент у дельцов.
10 процентов — нормальная плата. То есть я вношу на карточку 1100 гривен, а мне дают 1000 наличными.
