Аутентичный домик конца XIX в. в деревне Зарица, недалеко от Гродно. Источник фото: woodenberg_inst
Интерес к деревне — родом из детства
Любовь и интерес к белорусской деревне у Андрея Андрушкевича — с детства. Парень родился в Гродно, но большую часть детства провел у бабушки и дедушки, в деревне под Волковыском.
«Там слышал старинный белорусский говор, видел старые деревянные дома зажиточных местных. Да и цвета для меня тогда были теплыми, яркими. Видимо, это все вместе повлияло на то, что сейчас я вернулся к деревянному наследию и начал его исследовать».
Андрей ездит по деревням, разговаривает с жителями и изучает на практике архитектурные особенности застройки. Часть изображений делает на месте, с натуры, часть — уже по фотографиям или по памяти, сидя в теплом кресле дома в деревне.
Домик в деревне Каролино на Гродненщине — с великолепным голубым послевоенным крыльцом. Этот домик — квинтэссенция многолетнего развития деревянной архитектуры на гродненском Понемонье. Источник фото: woodenberg_inst
Как отличаются белорусские дома от Понемонья до Поозерья
«Начал с Северо — Западной Беларуси — Островца и литовско-латвийского пограничья. Этот регион сильно хуторизован, здесь доминируют дома с так называемым «балтским щитом» (фронтоном): вертикальная шалевка рассредоточенно перерезает цепь из горизонтальных досок, посреди которых находится окошко».
Типичный балтский деревянный дом начала ХХ века. Его изюминкой является вынесенный щит (фронтон), предохраняющий сруб во время дождя. При такой конструкции не нужно иметь навес. Источник фото: woodenberg_inst
Дальше было путешествие на восток севера, на Полоцк. «Там местная шалевка щита похожа на понемонскую, где сам щит разделен на четыре части: три треугольника и прямоугольник. Только на Полоччине два боковых треугольника совсем маленькие, что превращает центральный прямоугольник в трапецию».
Среди особенностей могилевского Поднепровья Андрей Андрушкевич обозначает аскетичность архитектуры: «Здесь почти совсем нет украшения. Временами на щитах можно увидеть символическое солнышко».
Гомельское Восточное Полесье, по его наблюдениям, наоборот, очень декоративное. «Там резьба по дереву развивалась даже до 80-х годов прошлого века».
Поднепровский домик в окрестностях Брянска. Поднепровьем считаются Могилевщина, Смоленщина и западная часть Брянщины — этнически белорусские территории. Источник фото: woodenberg_inst
Местом архаической архитектуры парень называет брестское Западное Полесье: «Без кружевной гомельской резьбы, но все же декоративность присутствует. Преимущественно это украшение плинтусов и щита. Ну и фишка всего Полесья — камышовые крыши».
Полесский домик в деревне Стахово на древней Пинщине. Наибольшей архаичностью выделяется Восточное Полесье, где камышовые крыши имели четыре склона, а более поздние дома уже навес, что позволяло создать окошко на чердаке. На рисунке — западнополесская изба начала ХХ века, где навес сильно уменьшен.
Солярный символ — солнышко, пришел к нам от индоевропейцев с территории современного Ирана. Эта символика вместе с традиционными узорами населения современной Беларуси создала современные узоры, которые мы видим на вышивках. Полешуки сохранили верность этому символу и добавляли его на щиты своих домов. Источник фото: woodenberg_inst
Гродненский регион, или старинное Понемонье, по архитектурным особенностям специалисты делят на Понемонье гродненское и Понемонье новогрудское. «Гродненское — более современное, — объясняет Андрушкевич. — Здесь дома имеют простые углы и шалеванные щиты, почти не встретишь глиняных полов. Щит гродненских домов разделен на три треугольника и прямоугольник. На Новогрудчине доминирует вертикальная шалевка. Очень часто — с дощечками, заточенными вниз. Бревна здесь чесали, но клали «в нахлест», как во времена Полоцкого княжества».
Дом местачкового стиля конца ХІХ века. Прекрасно сохранившееся здание, на котором кое-где сохранились остатки белой штукатурки. Дом имеет два небольших окошка на торце, повернутых в сторону улицы. Окошки такого стиля были очень популярны в ХІХ — начале ХХ века. Их можно достаточно часто встретить в глухих, а временами и не совсем, деревнях.
Щит (фронтон) обшит горизонтально, что достаточно типично на севере Гродненщины, в окрестностях Порецких лесов. Дом построен «погоном», это значит, что все хозяйственные постройки вместе с жилищной частью укрыты единой длинной крышей. Источник фото: woodenberg_inst
Беларуси нужно шесть скансенов
Настоящий скансен Андрей посетил в северо-восточной Польше, на Варме. Говорит, что это «очень хороший пример того, как можно сохранить самые старые образцы деревянного зодчества».
Скансен — этнографический комплекс, деревня-музей под открытым небом. Название пошло от первого в мире такого музея в Швеции. Сейчас там собрано более 150 домов, хозяйственных построек и производственных комплексов — кузниц, стекольных заводов или пекарен, с разных концов страны. Смотрители каждого дома или комплекса, одетые в костюмы эпохи, могут рассказать, как жили и работали представители различных социальных групп Швеции в XVIII — XX веках.
На вопрос об идеальном Понемонском скансене парень говорит, что он должен состоять из домов XIX века с «прысолкавымі» крышами, и построек начала и середины ХХ века. Это позволит продемонстрировать эволюцию белорусского деревянного зодчества. «Конечно, было бы неплохо добавить и хозяйственные постройки, но их очень редко можно увидеть». В целом, по мнению Андрушкевича, стоило бы подумать о собственном скансене для каждого региона страны. Таких музеев под открытым небом нужно как минимум шесть — Понемонский, Западнополесский, Восточнополесский, Поднепровский, Поозерский и Центрально-белорусский. «Таким образом мы сохраним отличительные черты регионов, — считает Андрей Андрушкевич.
Гомель, дом на улице Парижской Коммуны. Источник фото: woodenberg_inst
Рисует, чтобы задокументировать для потомков
Пока же Андрей мечтает об экспедиции в глубину Новогрудчины, на места, где жили его предки, и рисует деревенские домики:
«Это просто какое-то внутреннее стремление. Что-то тянет меня к исследованию старинных деревянных домов, познанию их судьбы. Мои рисунки — это попытка привлечь внимание людей к нашей ближайшей истории, которая пока что рядом с нами, о которой еще можно узнать и задокументировать для потомков»
