Лявон Борщевский нашел еще одно белорусское стихотворение XIX века
В день Рождества Христова (по григорианскому календарю) я познакомил читателей «НН» с важной своей находкой, сделанной во время работы в краковском архиве князей Чарторыйских с материалами щучинского архива Друцких-Любецких.
В ходе дальнейшей обработки материала удалось сделать существенное уточнение: материалы всего указанного архива ограничены временными рамками от 1537 до 1846, а папка с литературными текстами, скорее всего, была полностью сформирована к 1825.
Именно из этой папки (за 4 документа перед «Вершам Рускім») происходит как упомянутый «Верш Рускі аб Рэлігіі і Абычайнасці», с фрагментами которого читатели уже знакомы, так и следующий текст, латиницей, на 34 строки.
Этот текст не имеет никакого заголовка, но определенным образом напоминает пасхальную или волочебную песню (правда, среди соответствующих фольклорных произведений, записанных в XIX веке Зорианом Доленга-Ходаковским, Петром Бессоновым, Павлом Шейном или Александром Сержпутовским, более или менее подобных текстов я не обнаружил ).
Бесспорно, однако, то, что произведение имеет четкие признаки литературной обработки. Язык второго стихотворного произведения не такой чистый и четкий, как в «Вершы Рускім»: влияние польского языка достаточно очевидно не только в лексике, но и в подаче некоторых морфем. Тем не менее, белорусская основа этого произведения не вызывает никаких сомнений. Читатели, которым я, теперь уже на православное Рождество, предлагаю познакомиться с его кириллической адаптацией, могут убедиться в этом сами.
На снимке: 2-я страница рукописи.
Верш без назвы
Ясна-чырвоны рачак па аблоку скача,
Трасе[цца] цэлае Неба, калі грэшнік плача.
Ужэ Анёлы граюць у свае пасвяцёлы,
«Алілуя» глосіць нам дзісь(1) дзень вясёлы.
Пліскаўка хвастом трасе, па выгане ходзі[ць],
Бусел з бусліцай у вадзе па калена бродзі[ць],
Адна толькі Зязюлька? та бардза(2) ўстыдліва,
К[а]тора на сухім краку (3) нігды (4) не сядыва(5).
А яна ў той час сваю пяснэчку вытне,
Калі пахнёнцае дрэва Чаромха расквітне.
Шчабятлівы Саловік стае да помачы,
Жабы квахчаць па лугах пачынаюць уначы.
Пятух на смятніску крычы[ць], а кура сакоча,
Шчыгел, седзячы на грушы, з шчыгліцай клякоча.
Голуб гудзе на хаце, верабей чырыка[е],
Ластаўка трэпле …язык, аж [у] сэрца праніка[е].
Крупяны[я] стрынадкі(6) на зэдзю(7) ся чапляюць (8),
Па кустах-хварастах гнязды увія[юць].
Стары[я] б[а]роды драпу[юць], выставіўшы брухі,
Слонца ясна дапяка[е] — скінулі кажухі.
Ту[т] малойцы, дзеўкі поначы драпу[юць], бі[юць],
А гаспадары па вуліцах гарэлачку пі[юць].
Напіўшыся гарэлачкі, закусяць яйцамі,
Толькі прос[яць]: свянцоных не бярыце пальцамі —
Нажом альбо трэска[й] пакрамзаўшы, пажывайце,
«Алілуя» вясёла крычэце, спявайце.
Жыйце доўга, Панове, цо(9) найдлужшы[я] векі —
Няхай Вам цякуць салодкі[я] рэкі,
Няхай ушэльк[а]е(10) шчасце круціцца вясёла,
Як на вадзе ў млыну хутка кружыць кола.
Віншую дачаканых свят[аў] —
Каб здзерлі скуру з галавы да пят[аў].
Прашу даць м[не] жаловаць,
Каб было за што падзяньковаць.
Тлумачэнні паасобных слоў
(1) сёння
(2) надта
(3) куст
(4) ніколі
(5) не мае звычкі сядзець
(6) сітаўкі (?)
(7) сцяне (?)
(8) чапляюцца
(9) тут: як
(10) усялякае.
(В квадратных скобках подаю свою реконструкцию белорусских морфем или других элементов, отсутствующих в рукописи. Все знаки препинания расставлены мной.)
