«Это не про наказание, а про запугивание». Зачем нужен дамоклов меч экстремизма?
Опираясь на статистические данные, социолог Геннадий Коршунов на Центре новых идей анализирует, как в современных белорусских условиях функционирует такая неотъемлемая составляющая государственных репрессий, как Республиканский список экстремистских материалов.
Только что завершился фарс со смаженками, самодеятельностью на пустых участках и досрочным голосованием, явка на котором в два раза превысила показатель основного дня «недовыборов». После этой специальной социально-политической операции страна теперь возвращается на стационарную орбиту со всеми сопутствующими атрибутами.
Так, например, девушку задержали за видео с избирательного участка, уличного музыканта — за то, что вопреки всему играл «Разбуры турмы муры»… Первой «шьют» пересылку видео экстремистскому ресурсу, второму — распространение экстремистских материалов.
Страна экстремистов — она такая, экстремизм за каждым кустом. После 2020 года и особенно после 2021-го этим уже никого не удивишь, ведь в Беларуси почти все имеют причастность к экстремизму, даже если они сами об этом и не догадываются.
Такое возможно из-за того, что экстремизм стал новой нормой белорусской жизни. Точнее — обвинения в нем, так как получить приговор за ту или иную причастность к экстремизму сегодня можно в два мига. Режим в Беларуси настолько свободно использует антиэкстремистское и контртеррористическое законодательство, что попасть под преследование по конкретной статье может фактически каждый.
Возьмем, например, самый непредсказуемый вариант — «распространение экстремистских материалов», за который в Беларуси предусмотрена пока только административная ответственность (штраф или арест на сутки).
Вариант непредсказуемый, так как после 2020 года количество экстремистских материалов в Беларуси растет почти по экспоненте. Сам список экстремистских материалов пополняется несколько раз в месяц, и, разумеется, никто регулярно не отслеживает его актуализацию, чтобы отписаться от соответствующих ресурсов.
Да и простая отписка от «экстремистских материалов» не освобождает от угрозы преследования. Ответственность за распространение информации из источников, внесенных в список экстремистских, имеет обратную силу без ограничений по сроку давности. Это значит, что в 2024 году человек может стать, к примеру, экстремистом за лайк, поставленный в 2020 году, или перепост, сделанный, скажем, в 2009-м.
Лишиться всех связей (подписок, лайков, перепостов и т.д.) с тем, что белорусские суды признали экстремистскими материалами, вряд ли возможно.
На вторую половину февраля 2024 года в списке экстремистских материалов были уже 920 ресурсов. Абсолютное большинство из них — 847 — появились после 2020 года. Это результат более 2100 судебных заседаний с начала 2021-го по февраль 2024-го, в ходе которых экстремистскими было признано почти 4000 телеграм-каналов и чатов, страниц в социальных сетях, музыкальных композиций и сайтов в интернете.
К слову, на графиках видно, что первый всплеск «борьбы с экстремизмом» произошел не после 2020 года в Беларуси, а после событий 2014 года в Украине. Конечно, масштабы несравнимы, но очевидно, что понемногу механика отрабатывалась еще тогда.
Таким образом, сейчас в списке более 4700 источников. И что с этим делать, если человек живет в Беларуси или время от времени пересекает белорусскую границу?
Ответ непосредственно на этот вопрос лучше оставить специалистам, тем более что варианты есть — от партизанского «Телеграма» до периодических чисток телефона. Однако внимания требует следующее:
— во-первых, кажется маловероятным, что разного рода проверяющие держат в голове почти 5 тысяч позиций экстремистского списка.
Они, скорее, могут реагировать на ключевые слова типа: «…для жизни», «… за перемены», «97%», «Лука», «профсоюз», «протест» и даже просто «Беларусь». По крайней мере к таким выводам можно прийти, анализируя то, что суды относят к экстремистским материалам;
— во-вторых, даже сами судебные чиновники не очень внимательно отслеживают то, что попадает в список экстремистских материалов, например, от коллег из других областей. В результате один и тот же источник, телеграм-чат или инстаграм-страница могут несколько раз попадать в «экстремисты».
Интересно, что если до 2018-2019 годов работы по упорядочению списка проводились (это видно в переносах информации о различных судебных заседаниях в одну ячейку рядом с соответствующим «экстремистским материалом»), то сейчас суды просто «гонят вал», не оглядываясь ни на что, в том числе и на порядок;
— в-третьих, вот эта установка «гнать вал» создает ситуацию, когда важно не то, что включено в список, а сколько. Надо поразить размерами и масштабами, то есть заставить людей думать, что потенциально экстремистское — все; что лучше отписаться от всего старого и не подписываться ни на что новое. А вдруг оно уже экстремистское? Или скоро станет таковым?
В итоге можно говорить, что в Беларуси борьба с экстремизмом — по крайней мере, в варианте списка экстремистских материалов — это, скорее, не о наказании, а о запугивании.
Читайте также:
Проголосует ли электорат Лукашенко за Колю? Вот что говорит социолог
😯