Теракты, расстрелы, убийства — черные новости этой майской недели — такова Украина за три дня до выборов, которые Россия пытается сорвать любой ценой. Но ничего этого в Киеве не заметишь, если не смотришь телевизор и не вслушиваешься в разговоры прохожих.
Это фото сделано на Владимирской улице Киева у Золотых Ворот около 23.00. Где-то примерно в этом месте в 1240 году в город ворвались передовые сотни Бату-хана. Теперь же молодежь играет здесь на фортепиано, сидя на сплетенных из лозы лавочках. Люди приостанавливаются послушать.
Можно было бы сказать, что у бандеровцев вообще бзик с этими фортепиано. Инструменты стоят по всему Киеву. То, на котором играли на Майдане, до сих пор — перед зданием городской рады.
Вот тебе и война, и подготовка к ней.
На здании Министерства иностранных дел по-прежнему висят флаги Украины и Евросоюза.
Рядом с госзданиями не видно ни какой особенной охраны. Сидит в будке один солдат, и все. Милиции почти не видно.
В субботу, 17 мая, гитарист и кобзарь исполняли у здания министерства народные песни, собирали деньги. Меня привел туда Виктор Мартинович. Сказал, что никогда не слышал, чтобы на улице пели настолько оперными голосами. Рядом прогуливались семьи в вышиванках.
В Киеве народ массово носит вышиванки.
Георгиевских ленточек я не встретил, ни одной, нигде.
Город увешан национальными флагами.
Неукраинцы вывешивают на машинах по два флага: например, белорусский и украинский, азербайджанский и украинский.
ПТН — это аббревиатура от Путин, а пнх — тоже аббревиатура. Наклейки с подобным текстом часто встречаются на машинах. А майки с такой надписью — атрибут всех сувенирных «развалов».
Путина посылают. Киев для Путина потерян навсегда.
В пятницу в фестиваль-ресторации «Диван» Андрей Хаданович поставил на уши 400 человек публики. 19 мая там же выступает белорусская группа «Вурай».
Охлобыстин с экрана может нести всякую чушь, а сам приезжает в «бандеровское гнездо» с концертом.
Киев напоминает огромный карнавал.
При этом за счет девальвации гривны там сейчас все дешево. Мясное и сыры в магазинах стоят вдвое дешевле, чем в Минске. Дешево сдаются и квартиры, комнаты, поскольку туристов мало и кризис ограничил экономическую активность. Сшить костюм в ателье где-нибудь в центре Киева можно практически за копейки. Люди хватаются за любую работу.
В магазинчике «Белорусские продукты» на Подоле из белорусского продаются только сосиски «Белорусские» производства Ровенского мясокомбината. Настоящие белорусские продукты сейчас киевлянам не по карману.
Во дворах улицы Институтской, арены самого кровавого боя этой революции, еще можно найти неиспользованные коктейли Молотова — бутылки с бензином. Словно экспонаты живого музея, рассыпаны они по Киеву.
На тротуарах встречаются импровизированные мемориалы памяти героев революции.
И лишь на третий день пребывания в Киеве я встретил людей в камуфляже и масках. Они стояли вокруг автобуса на Михайловской площади. Подобно тому, как у нас на площадке у Академии наук собираются туристы к автобусу для поездки куда-нибудь в Вильнюс, в «Акрополис», здесь был сбор к автобусу, который отправлялся на войну.
Подъезжают автомобили, из них выходят парни в камуфляже. Кто-то в черных балаклавах, кто-то без. Загружают рюкзаки в багажное отделение и садятся в салон. Добровольцы, которые едут на вахту.
Они попросили не фотографировать их, и не расспрашивать. Я и не фотографировал. Раз они скрывают лица, значит, есть причины. Из-под балаклав смотрят глаза. Парням лет по 18—22. Нн гопники — студенты. Они уходят от фортепиано — на фронт. Как уходили их предшественники, студенты в 1918-м, на бой против большевиков. Только теперь их больше, и за ними государство, обворованное, слабое, но государство. И это поддержка всего Вольного Мира, которой не было в 1918-м.
Теперь он где-то на передовой.
