Сама нобелевская лауреат объясняет, что позицию Пазняка ей пересказали западные журналисты, пишет Радио «Свабода».
Фото: Воля Офицерова.
Нобелевская лауреат Светлана Алексиевич перед заседанием своего интеллектуального клуба в Минске 26 марта, посвященном теме компромисса, среди прочего, высказалась о руководителе Консервативно-христианской партии БНФ Зеноне Пазняке:
«Я сразу вспомнила свой диалог с Пазняком, который где-то лет 15 назад говорил, что в эту страну нужно… ни одной таблетки, ничего, несмотря на то, что там дети больны. Таким образом диктатура скорее рухнет. Когда меня спросили, я сказала, что у меня другое мнение. Если вот эти лекарства, которые там немцы, шведы соберут, и если вы спасете одного, двух детей, то для меня это важнее».
Зенон Пазняк прокомментировал для Радио «Свабода» эту фразу Светланы Алексиевич:
«Я с Алексиевич незнаком лично и никогда в жизни с ней не разговаривал. То, что она говорит, это Лукашенко №2 — сказать вещь, которую никто не может проверить. Но это ложь.
Во-вторых, [Белорусский Народный] Фронт и я лично были инициаторами создания нескольких организаций, в том числе «Дети Чернобыля», которые спасли тысячи людей, тысячи детей. Развозили лекарства, возили детей за границу. Организация «Дети Чернобыля» потом действовала самостоятельно, одна действовала во Фронте, действовала в Могилеве. Фронт проводил огромную работу по спасению чернобыльцев, не говоря уже о законодательной».
В беседе с корреспондентом Радио «Свабода» Светлана Алексиевич объяснила свое заявление на заседании интеллектуального клуба:
«Это был не диалог, а просто у него была такая позиция, о которой мне говорили западные журналисты. «Вот вы агитируете, чтобы мы помогали, а в то же время ваш Зенон Пазняк, который сейчас за рубежом, считает, что таким образом мы помогаем диктатуре». А я сказала, что у меня другой взгляд. Что, поездив по чернобыльским деревням, где не было даже бинтов и аспирина, я прошу вас, если возможно, помогайте, ведь мы помогаем детям.
А насчет того, что он незнаком со мной — мы даже когда-то выдвигались по одному округу, разговаривали, пока он не уехал и не стал со мной не согласен».
