После очередного задержания Павла. 2 мая 2017 года. Фото Сергея Гудилина.
«Интересно, сколько всего может выдержать человеческое сердце. Каждый раз удивляюсь. Прислушаешься. Терпит? И правда, терпит. А казалось, больше не выдержит.
Через сердце как через ситце… Кап, кап, кап, сок из отчаяния, надежды, боли и счастья…
Комната наполнена зимним мягким светом, так что почти не видно зарешеченных окон, и солнечные зайчики ложатся на лица трех вполне счастливых людей, которые, обнявшись, лежат на кровати — мужчина, женщина и их маленький мальчик.
Это мы! Вот просто сейчас, вместе, в шикарном отеле для долгих свиданий шкловской колонии номер 17. Чудо длиной в два дня. Слов не хватает, и воздуха тоже.
Обнять друг друга снова ровно через полтора года. Бог будто отмеряет очередной этап утешением — держитесь, родные, и ничего не бойтесь. Я с вами.
И каждая буденная вещь как чудо — вместе проснуться, вместе позавтракать, помыть посуду, вместе петь и молиться, открыть банку с оливками, вместе пройтись по коридору. И смотришь во все глаза и не веришь — вот он. Пахнет деревом. Улыбается. Такой же родной, такой же внимательный, только еще более мягкий, будто терпения, которые щедро встречаются на его пути, размягчают его сердце, а не очерствляют.
«Приятного времяпрепровождения» — говорит местный зек, как швейцар. И ты лихорадочно ловишь каждую минуту и знаешь, что каждая пройдет.
А наш мальчик, будто и не было этой долгой разлуки, встретил папу словами: «О, папа, привет, давай летать самолетиком».
А после: обняться, будто на вечность, слушать как бьется сердце друг друга, создать в этой комнате свой собственный мир и наблюдать, как он снова знакомится с сыном. Несанкционированное счастье. И как хочется в два дня вместить все, что украдено за полтора года.
Не знаю, спал ли эти две ночи Паша — всегда, когда я просыпалась, он смотрел на нас. Я ловила его взгляд, скрытый и глубокий: «Вся Беларусь смотрит на меня через твои глаза» — говорит.
А Франтишек безмятежно спал между нами, разбрасывая ручки в разные стороны. Для него это привычные вещи: собирать передачи, ездить по судам и СИЗО, ждать писем из тюрьмы и молиться, чтобы папа быстрее вернулся.
Сжимаешь сердце до боли и думаешь — пусть будет проклято всякое зло на нашей земле. Паша … Родной, похудевший, усталый, но сильный, собрал себя на это свидание — готовился, и только в один короткий момент заметила, как слезинка скатилась по чисто выбритой «режимной» щеке: «Прости, любимая моя, расслабился».
Через любовь Бог освящает белорусские тюрьмы. Через страдания народа Бог освящает Беларусь. Мы часть этой земли, ее истории, в которой судьбы плетутся гобеленами, в которой верят, любят, надеются, жертвуют собой.
Мы не оторвемся от нее, потому что проросли в эту землю кореньями, куда мы без нее, куда она без нас. Как трудно говорить о любви словами… Эти два дня снова чувствовала себя как невеста. А после свидания сердце взять и вырвать. Положу воспоминания в самый ценный сундук своего сердца и пока замкну, ибо мечтать больно.
Но… «Пусть не сомневается сердце ваше». Еще, еще и еще раз… День за днем, будто стучит в груди, то лихорадочно, то с радостью, то с отупением — Иоанна 14: 1 - «пусть не сомневается сердце ваше»! Среди грязи и холода, в темноте, есть светлая звезда — надежда, что этот сон среди многих бесконечных дней станет явью, и живу этим днем, и готовлюсь, он будет!»
