Зенон Позняк. Фото: Наша Ніва
Опубликованную в «Нашай Ніве» статью Николая Бугая «Три ошибки Позняка, в результате которых история Беларуси пошла так, как пошла», я мог бы оспаривать не то что по каждому из трех тезисов — по почти кожному абзацу.
При уже замеченном профессиональными журналистами искусном стиле (что обнаруживает в авторе отнюдь не дилетанта), отмечу еще одну особенность текста: в нем затрагиваются, преимущественно, взаимоотношения между различными группами политической и правящей элиты начала 90-х.
Это до сих пор редкое явление: роль элит обычно игнорируется, как правило, ограничивается темой «лица и массы». Тогда как – и здесь соглашусь с автором — в определяющие времена от элит зависит очень много. Если вообще не все.
Вообще, спор на темы истории, в том числе и новейшей — дело полезное. Но при условии, что аргументы опираются на конкретные факты, а действия личности преподносятся такими, какими они были в конкретный исторический период, а не теми, которыми позже представляются.
И вот здесь, как мне кажется, автор делает ошибки.
Два примера. Уважаемый автор пишет, что надо было «разговаривать», «понимать инструкции» и даже «отстаивать» и интересы группы таких, как Семен Шарецкий. Имеются в виду директора совхозов и председатели колхозов, среди которых Шарецкий представляется автору самым прагматичным.
Но Шарецкий в 1994-м, еще не будучи председателем ВС-13, осуждал подписание Беловежских соглашений, а став спикером, приветствовал подписание Ельциным и Лукашенко договора об образовании т. н. белорусско-российской общественности 2 апреля 1996 года и даже назвал этот день самым счастливым в жизни. Так, во второй половине 1996 он уже говорил другое. Но какие «интересы» Шарецкого образца начала 90-х годов должен был отстаивать БНФ?
Или упрек в неподдержке Позняком Шушкевича «несомненного белорусского патриота».
На самом деле, БНФ поддерживал Шушкевича на выборах в 1989 и 1990, на выборах первым заместителем председателя ВС-12 в 1990, выборах председателем ВС в 1991. Мы блокировали попытки номенклатуры отправить его в отставку летом 1993 (получилось) и срывали голосование в январе 1994 (не удалось, так как против Шушкевича уже голосовали Гончар, Булахов и группа Карпенко).
При этом, Шушкевич «зарубил» инициированный БНФ референдум в 1992 году, выступал за объединение денежных систем Беларуси и России в 1993-м и, кстати, подписал соглашение о присоединении к системе ОДКБ, что фактически и втянуло Беларусь в орбиту военных интересов Москвы. Как-то не совсем сочетается с белорусским патриотизмом, не находите? Но мы понимали: если снимут Шушкевича — будет хуже.
А вот когда он уже был снят, доверия к нему как к политику уже не было. Также напомню, что именно депутаты, которые поддерживали Шушкевича, в последний момент отозвали свою подпись за Карпенко — что и не позволило зарегистрировать последнего в качестве кандидата.
Вышеназванные действия Шушкевича (и не только они) весной 94-го не позволяли воспринимать его в качестве последовательного и надежного политика, который бы отстаивал интересы Беларуси.
Не знаю, с каким количеством депутатов ВС-12, руководителей правительства, регионов довелось быть знакомым автору статьи. Мне за шесть лет жизни пришлось общаться практически со всеми.
Это были — на 80% — люди пророссийской ориентации, которые не поддерживали государственную независимость. (Автор, кстати, ошибается, говоря, что и соратники Позняка, возможно, смотрели на независимость как на временное явление. Нет, мы были убеждены, что независимость — навсегда).
Я говорю об основной массе чиновничества, ведь и в депутатском корпусе, и в аппарате правительства была группа, которая сознательно и методично, и довольно профессионально, работала на Москву, делала приблизительно то, что, как сейчас подтверждено, десятилетиями делала московская агентура в Украине — и в госаппарате, и в силовых структурах.
Кстати, а Николай Бугай никогда не задумывался, почему первый председатель КГБ РБ генерал-полковник Ширковский после своей отставки переехал жить в Москву?
И почему потом каждый второй глава КГБ переезжал в столицу России?
Большое количество депутатов, во-первых, воспринимали независимость как нелепость, а во-вторых, не представляли принятие каких– ибо важных решений в контексте именно самостоятельности Беларуси.
И, пожалуй, главное: они не были политиками, не мыслили политическими категориями, на необходимость принимать участие в сессиях они смотрели как на противное обязательство, а вот пойти в перерыве к вице-премьеру и «выбить» у него стройматериалы — это так, полезное и достойное депутата дело.
Относительно же руководителей в целом, пожалуй соглашусь с автором, что многие из них мечтали стать владельцами бизнесов, капиталистами, иными словами, конвертировать свой депутатский мандат или свой пост в деньги и материальные блага.
Автор упрекает Позняка «бессребренничеством» (первый раз слышу, чтобы таким упрекали) и тем, что не понял обычного, такого человечного желания политических оппонентов.
Что на это можно сказать? С точки зрения сегодняшнего дня, я бы в сентябре 91-го дал каждому из наших оппонентов по миллиону долларов (приняв поправку в бюджет), — при условии, что они оставят свое депутатство, и к Дому правительства не будут подходить ближе, чем как только в Красный костел, помолиться.
Как раз в то время Позняк выступил с идеей досрочных парламентских выборов («новая страна — новая власть»), и осенью 91-го, на волне народного энтузиазма, новый парламент был бы несравненно более демократичным. 300 миллионов — совсем небольшие деньги за предотвращение всего того, что потом было суждено народу Беларуси.
Но вот в чем дело: каждый, кто предложил бы подобный вариант, был бы разорван, как только вышел бы за стены Дома правительства.
Насчет «каждому коммунисту-по миллиону» — это, конечно, шутка. Но практически и все те «компромиссы», которые предлагает Николай Бугай с Кебичем, с «красными помещиками», вызвали бы негативную реакцию не только БНФ, но и вообще сторонников каких-либо демократических перемен.
Честно говоря, не представляю, как после «компромисса» с коммунистами Позняк смог бы удержаться во главе фронта. И как вообще кто-то с такой идеей мог бы претендовать на лидерство в БНФ взамен его.
Автор публикации не учитывает фактор, который всегда играет очень важную и определяющую роль, но часто не берется в расчет: настроения общества и эмоциональный фон.
Невозможны были никакие «компромиссы» с коммунистами в том их виде, какими они были в Беларуси. Это означало бы только одно: исчезновение БНФ как политической организации.
Хотя совсем не исключаю, что как раз такой вариант и хотел бы допустить Николай Бугай, просто воспринималось бы уже, как говорится, слишком.
«Логично было бы действовать по-минималистски, а не по-максималистски, ставить минимальные, а не максимальные задачи и хвататься за любые коалиции и союзы, — пишет автор. — Или даже тихо способствовать сохранению власти Кебичем, дать время обществу вырасти».
«Тихо способствовать сохранению власти Кебичем» — это то же, как в 2020 году предложить «тихо способствовать сохранению власти Лукашенко».
Ведь в предыдущие годы была и «мягкая белорусизация», и «макеевская либерализация отношений с Западом», и каждый день происходил или концерт белорусской группы, или презентация книг независимых издательств, или премьера, или открытие выставки, а в Минске и некоторых городах работали магазины, где можно было свободно приобрести сувениры с национальной символикой. Все то, что сегодня воспринимается как сон. И главное: тысячи не сидели в тюрьмах, десятки тысяч не были репрессированы, сотни тысяч тех, кто позже окажется в изгнании — жили на родине.
Перенесите себя в август 2020 года и представьте, что вы предлагаете «тихо способствовать сохранению Лукашенко».
Можно, конечно, пойти и дальше, в «конструктив». Беларусь сегодня в ситуации, когда от аннексии ее отделяет разве только желание или нежелание Путина. Во всяком случае, угроза потери государственности велика, как никогда.
Не последняя причина — то, что Лукашенко оказался под полным контролем Москвы. И экономическим, и политическим.
И если страшное все же произойдет — не напишет ли через 30 лет кто-нибудь в «Нашай Ніве», что Тихановской надо было «искать компромисса» с Лукашенко (ведь «шанс на победу, если ты слаб, дают не белые перчатки, а компромиссы»? «Идти на неравноправный, а может быть и унизительный союз» с силовиками (Тертелем, Карпенковым, etc.) и «кошельками Лукашенко»?
Наконец, полететь в Брюссель, Берлин, Вашингтон и уговаривать западных лидеров начать самое широкое экономическое сотрудничество с режимом, выделить ему миллиардную помощь — чтобы избавиться от зависимости от Путина.
Не удивился бы, если бы через 30 лет такое «предложение в прошлое» прозвучало, и с ним бы согласились — да, не пошла на «унизительный союз», и вот результат!
Но попробуйте предложить это команде Тихановской. И представьте себе реакцию ее поклонников, если бы она такое предложение приняла.
(В скобках замечу, что, по моему убеждению, ослабление суверенитета — результат 30-летнего марионеточного — в интересах Москвы — правления Лукашенко. К событиям августа 2020 года отношусь как к реализации святого права народа на восстание против узурпатора. Другое дело — непрофессиональные действия руководителей штаба, среди которых практически не было людей с политическим опытом, и которые потом признались, что сотни тысяч людей на улицах были для них неожиданностью).
И еще немного о том, что представляла собой правящая элита 80-начала 90-х, с которыми руководители БНФ должны были искать взаимопонимания, вплоть до «самоунижения».
Автор приводит примеры Литвы, Латвии, Эстонии и Молдовы. Но почему-то не вспоминает, что в этих тогдашних советских республиках еще в силе было поколение, которое помнило, что такое гражданские свободы и частная собственность.
И что руководители компартий в них (как и в Украине, которую вспоминает автор) были ориентированы на достижение независимости своих стран (я уже не говорю об отношении к родному языку). Пример — Бразаускас, который не только вывел компартию из состава КПСС, но и поддержал идею полной государственной независимости Литвы. А еще — поспособствовал проведению в Вильнюсе учредительного съезда БНФ (руководство КПБ проводить его в Минске запретило).
Среди белорусской коммунистической номенклатуры уровня от первого секретаря райкома тех, кто симпатизировал идее национального возрождения, я могу пересчитать на пальцах одной руки (буквально).
Один из них — мой отец, который долгое время занимал должность секретаря Витебского обкома (но при этом дружил с Буравкиным и Законниковым, был в хороших отношениях с Быковым и Бровкой, а Короткевич приглашал его на свои праздники). Извиняюсь за нескромность, вспоминаю это только потому, что ниже дам очень уж красноречивый пример того, что представляла собой в основной массе коммунистическая номенклатура.
Недавно отец позвонил бывшему первому секретарю одного из райкомов партии, чтобы поздравить его с днем рождения (обоим — далеко за 80).
Его визави был не последним в градации партначальников, руководил крупным районом, был депутатом и т.д. Отец более двух десятилетий возглавлял Витебский областной совет ТБМ, говорит по-белорусски и, разумеется, поздравлял по-белорусски. В ответ услышал:
«Благодарю за поздравление, но по-белорусски говорить с Вами не хочу. Я вообще последний раз на белорусском языке говорил 70 лет назад, когда заканчивал семилетку».
Ясное дело — Позняк виноват, кто же еще.
Читайте также:
Три ошибки Позняка, в результате которых история Беларуси пошла так, как пошла
«Любовь к Беларуси у нее такая же сильная, как любовь к Зенону». Топ фактов о жене Позняка
Могла бы Беларусь стать независимой без Позняка?
В каких регионах Беларуси Позняк победил Лукашенко на выборах-1994?
